Завоеванное счастье
Шрифт:
— Кто ты? — спрашивает слабым голосом Шорник.
— Я пери Хаким. Вижу — лежишь ты на камнях, со скалы сорвался. И лечить тебя начала.
Шорнику сразу она понравилась.
— Исцелила ты меня, — говорит, — Спасибо твоему отцу, матери, что дочь у них такая умная, умелая.
Привел Шорник пери домой.
— Она мне жизнь спасла. Я век ей благодарен.
И пери не молчит.
— Я пери Хаким. Знаю лекарственные травы. Нет болезни, которая не испугалась бы моего
Так женил Кузнец шестерых сыновей. Укорял он только младшего сына:
— Эх ты, что зеваешь?
Пошел Стрелок в горы. Ходил, бродил. Со скалы на скалу, взбирался. Увидал на вершине горную серну. Схватил лук, прицелился. Зазвенела стрела. Упала со скалы серна, подбежал к ней Стрелок. Смотрит — и глазам не верит. Лежит на камне прекрасная девушка со стрелою в плече.
— Не убивай меня, богатырь, — говорит она слабым голосом, — Я пери Кух. Злой джинн Даджал обратил меня в серну, и лишь твоя стрела сняла заклятье.
Подхватил богатырь раненую на руки и понес скорее домой.
Увидели ее другие пери — заохали, захлопотали. Пери Хаким скорее достала свои травы и принялась лечить раненую.
Пришел Дауд Кузнец, ничего не сказал. Через некоторое время позвал младшего.
— Выздоровеет — тогда и женись. Будет и она мне дочерью.
Тем временем прошел слух: зловредные джинны вздумали напасть на кишлак.
Дауд Кузнец собрал народ и объявил:
— Все, кто оружие может держать, должны воевать с нечистью.
Начали готовиться к походу и сыновья кузнеца. Жены помогали мужьям. Пери Ак-Альбасты намолола сто мешков пшеничной муки. Пери Кара-Альбасты стачала из кожи новые мехи для воды. Пери Оташин в кузнечном горне развела пламя до потолка, а пери Джез-Тырнак в горах накопала железной руды и к кузнице на ослах привезла. Пери Лола стала хлопок с полей возить, пряжу прясть, одежду ткать. Пери Кух стрелы из дерева вырезала, колчаны ими набила, тетивы на луки натянула. А пери Хаким всем им помогала.
Не нарадуется Дауд Кузнец: работящие невестки у него оказались.
Наковал он с сыновьями мечей. Вышел из кузницы, клич кинул:
— Э-ге-гей! Собирайся, народ, в поход! Пойдем бить злых джиннов!
И двинулись люди в поход. Впереди шагал Дауд Кузнец, а за ним — семь его могучих сыновей.
Подошла рать к реке. Было это в половодье. Бурлила и бушевала река, броды омутами стали. Богатыри приуныли.
Обратилась тогда к Дауду Кузнецу пери Кара-Аль-басты:
— Отец, я помогу войску перейти реку.
Взмахнула она широкими рукавами платья. Тут же буря поднялась. Принесла она тучу песка и вмиг реку перекрыла. Воины в одночасье переправились на другой берег. Опустила пери Кара-Альбасты
Шли они, шли и заблудились. Ни дорог вокруг, ни караванных троп. Говорит Дауду Кузнецу пери Лола:
— Позвольте, отец, слово сказать.
— Говори!
— Сейчас я провожатого найду.
Взмахнула пери рукавом. Смотрят все: бежит по дороге черный барашек. Блеет, зовет за собой. И вскоре вывел он людей на дорогу.
Хотел Дауд Кузнец дать барашку пригоршню ячменя, а тот вдруг сгинул.
Устали люди и расположились на ночлег в степи. Спал беспробудным сном и седьмой сын Дауда Кузнеца. Вдруг пери Кух будит его.
— Не спи! Беда идет!
Смотрят, а по степи летит ведьма Алмауз Кампыр. И не одна у нее голова, а семь. Пери Кух Стрелку лук подает. Натянул он тетиву, стрелу выпустил, угодила она старухе прямо в глаз. А ей что! У нее еще тринадцать осталось.
— Страшная ты, Алмауз Кампыр, — закричал Стрелок, — но меня не испугаешь!
И давай стрелы из лука выпускать. Семиглавую ведьму ослепил, выхватил меч из ножен, головы отрубил.
Утром все узнали, что случилось ночью. Дауд Кузнец похвалил пери Кух и сына.
Снова войско выступило в поход. Шли они, шли, вдруг видят: навстречу страшное чудище летит — выше минарета, чернее беззвездной ночи, зубастее дракона. Испугался народ, заголосил:
— Это Гули-Биобони — злой дух пустыни! Пропали мы!
Побежали струсившие, словно зайцы.
Тогда пери Ак-Альбасты говорит Дауду Кузнецу:
— Пусть сынок ваш Пахарь возьмет воловье ярмо и наденет на шею страшной Гули-Биобони.
— А ну-ка, сынок, делай, как пери говорит.
Подскочил Пахарь, ухватил колдунью Гули-Биобони за волосы, надел на нее ярмо. Та сразу и присмирела.
— Смотрите! Ведьма здоровая, как сто верблюдов. Погрузим-ка на нее нашу поклажу.
Засмеялись богатыри. На спину Гули-Биобони поклажу нагрузили и двинулись в путь. Вскоре подошли к ущелью, перегороженному медными воротами Искандера Зулькарнайна.
Раздался страшный свист, подул вихрь зловещий, деревья в дугу согнулись. Злые джинны спрятались в пещеру и из-за медных ворот кричат:
— Полезайте к нам! Милости просим!
Тяжко вздохнул Дауд Кузнец:
— Ворота прочные. Я их своими руками выковал — не сломать.
Тут подошла пери Оташин.
— Позвольте, отец, слово сказать?
— Говори!
— Видите могучее дерево? Тысяча лет ему. Надо его срубить и сделать таран.
— Как же его срубить? — загрустил Дауд Кузнец. — Тут сто топоров сломаешь — и все напрасно.