Завтра будет вчера
Шрифт:
– Нари, - тоненький голосок дрогнул, - Нарине.
– Что за имя такое? Странное.
– Армянское, - ответила она, отряхивая подол черной юбки и поправляя рукава блузки, заправляя волосы за уши. Но на лице так ссадина и осталась. Митька - урод таки ударил её. Наверное, еще до того, как я их услышал.
– Иди рыцарю своему бровь лейкопластырем заклей. Только в ванную отведи, пусть умоется, руки вымоет и за стол с нами садится. Обедать будем.
– Я не голодный. Спасибо. Мне пора уже.
Тут её отец в комнату зашел. Высокий, худощавый с легкой сединой на висках, одет так, как мой по праздникам никогда не одевался. Белая рубашка отутюжена, стрелки на темных штанах, пахнет сигарами и парфюмом. Он положил газету на стол и повернулся ко мне. Долго в глаза смотрел, потом на ссадину на виске и снова в глаза.
– Дочь мою защитил, значит, должен за стол с нами сесть. Это не обсуждается.
А я уже и не отказался. Но не потому, что его испугался. Я дня три нормально не ел. Девчонка меня в ванную завела, а мне страшно было руками стены и раковину тронуть - такое все чистое и сверкающее, не похожее на наше убожество ржавое. Как в другом мире оказался. Не думал, что кто-то так жить может, не видел иного, разве что по телевизору.
– Дай рану заклею, - акцент у нее легкий, а голос такой певучий. Мне хочется, чтоб она говорила и говорила. Не замолкала. На табурет меня кожаный усадила и сама склонилась ко мне. От нее сладостями пахнет. Экзотическими сладостями. Так вкусно, что у меня скулы свело и я принюхался, когда она мне на бровь пластырь клеила.
– Что?
– Пахнешь сладко, - сказал я, – как конфета.
На смуглых щеках появился легкий румянец.
– Не надо меня нюхать.
– Оно само, - буркнул я, поглядывая на нее снизу вверх. На воротничок сиреневой блузки и на тонкую шею. Девчонка казалась мне очень красивой. Какой-то невероятной, как с другой планеты.
–
После того, как я наелся до какого-то наркотического кайфа безумно вкусного плова с бараниной и уже собрался уходить, она вдруг схватила меня за руку у двери и тихо сказала:
– Спасибо.
Я фыркнул, чувствуя неловкость, а она сильнее руку мою сжала.
– Хочешь, мы можем дружить?
– Я не дружу с девчонками.
– А мы можем дружить по секрету, - так же тихо сказала она, и мне почему-то невероятно захотелось свой секрет. Вот такой маленький с черными волосами и карими бездонными глазами.
– Можем. Ты это… в школу одна не ходи. У тебя ж брат есть. Пусть провожает.
– Я не трусиха и сама могу. На - вот держи. Мама пахлаву передала. Это вкусно.
Вручила мне пакет, а я в глаза ей смотрю и оторваться не могу, сердце как-то сладко и непривычно защемило.
– Я сам тебя провожать буду.
– Тоже мне. Еще чего. Пусть не думают, что я боюсь.
– Правильно, - я ей подмигнул, - пусть сами боятся.
– Упрямый, да?
– Еще какой. Мамка говорит, что я как баран.
Она улыбнулась, а я от удивления несколько раз моргнул. Какая у нее красивая улыбка и зубы ровные белые, а губы красные. Ярким пятном на золотистой коже».
<p align="center">
КОНЕЦ КНИГИ
Спасибо, что были со нами. Любим вас всех. Бонус в мае.
<a href="#" name="_ftn1" title="">[1]</a> Наоми Вульфc солистка группы «Hooverphonic»