Завтра нас похоронят (авторская редакция)

Ригби Эл

– Возьмите сда…

Забыв про кассиршу, я пыталась вывернуть Алану запястье. Перчатка сползла, но в себя я пришла, лишь услышав полный отвращения визг стоявшей за нами женщины:

– КРЫСЫ! КРЫСЫ!

Ал ухватил одной рукой сумки, другой меня и ломанулся к выходу. Я не сопротивлялась, потому что слышала тяжелый топот за спиной. Быстро обернувшись, я увидела двух охранников и мужчину с замотанным шарфом горлом. Судя по злобному блеску его глаз, это был кто-то из горожан, считающих, что всех нас нужно не только изолировать, но и перестрелять.

Одна из сеток, которую

волок Ал, порвалась, и он бросил ее.

– Придурок! – рявкнула я, подхватывая эту сетку под мышку. Ноги и так заплетались, а с несколькими килограммами картошки меня начало заносить. – Что ты спер?

– Батарейки, мне надо…

– Тебе некуда их вставить, идиот!

– Очки…

Он тоже запыхался и не считал нужным ничего больше объяснять.

Наши преследователи не отрывались, их, вероятно, подгонял азарт. Не думаю, что охрана погналась бы за Алом из-за двух батареек. Мне совершенно не хотелось попасться как вчера, тем более я обещала Ланну этого не делать. Ал вдруг замедлил бег и крикнул:

– Давай к центру. Я их отвлеку, встретимся в «норе».

Развернувшись, он бросился навстречу преследователям, а потом скользнул в переулок. Я решила не ждать, кого из нас они выберут, и рванула вперед, крепче зажимая сумку, сетку да еще батон хлеба под мышкой. Нога подвернулась. Шипя от боли, я сбросила туфли. Думать о возможности наступить на стекло было некогда, главное – я смогла бежать быстрее. Больше я не оборачивалась, радуясь, что Госпожа Президент запретила выдавать магазинной охране оружие, снабдила их лишь шокерами.

Я выскочила на очередную улицу, почти оживленную: машин здесь было, наверное, больше, чем на остальных городских дорогах вместе взятых. Нога ныла, и я остановилась, молясь, чтобы за мной больше не гнались. Было тихо, только колотилось мое собственное сердце.

Выяснить обстановку я не успела. Проезжавший мимо лимузин замедлился, задняя дверца распахнулась, чья-то горячая рука втянула меня в салон. Автомобиль сорвался с места, и я обессиленно откинулась на сидение, ощущая запах кожи, косметики и какого-то освежителя. Запахи были знакомы, как и голос:

– Вэрди, опять украла что-то?

Я открыла глаза. Первым, что я увидела, было отражение водителя в зеркальце. На водителе был боевой противогаз, и это окончательно подтвердило мою догадку.

– Сильва…

Моя бывшая лучшая подруга, дочь знаменитого доктора Леонгарда, с любопытством наблюдала за мной. Чистые светлые волосы вились колечками, уголки аккуратно накрашенных губ поднялись в улыбке, а тонкие руки по-прежнему сжимали мое запястье. Я вздохнула.

– Как ты…

– Случайно, – не дав закончить, ответила она и оглядела рассыпавшуюся по салону картошку. – Маф, давай покатаемся! – Это она бросила водителю. – Не ожидала тебя увидеть, Вэрди. Я ехала с танцев.

Я невольно рассмеялась и почувствовала привычный укол зависти. Сильва Леонгард была не изгоем, а полноправным человеком. При ее появлении никто не визжал. «Крысы!» Крик все еще стоял в ушах. Хотя пора бы привыкнуть.

Из-за того, что отец не умер в Рождество, Сильва избежала большинства наших проблем. Она

жила в уютном доме и получала все, о чем просила. Правда, соседи и прислуга все равно обходили ее стороной. Даже Мафусаил, личный водитель Леонгарда, если ему приходилось возить куда-то Сильву, всегда одевался как на войну и не забывал о нелепом противогазе. Но едва ли Сильву это волновало. Ее историю мало кто знал. Она тоже не росла, но и в этом не видела проблемы. В отличие от меня, Сильва действительно умела маскироваться: носить каблуки, краситься и одеваться на зависть женщинам. Когда она в шубке и сапожках шла по улице, определить, сколько ей лет, было невозможно, но больше двадцати точно. На нее заглядывались. Она была свободна. Как принцесса – избалованная, счастливая и всегда занятая. Большую часть времени она занималась тем, чем когда-то мы мечтали заниматься вместе: училась рисовать, шить, плавать. Все это она уже умела. Теперь вот танцы…

– Рассказывай, – потребовала Сильва, залезая в автономный холодильник и вынимая тарелку с сэндвичами. – И давай поедим, я устала.

Она устала и говорит это мне, пробежавшей полгорода с чертовыми сумками! Впрочем, она меня спасла, да и не знала, во что я вляпалась. Причина злиться у меня была одна: я «крысенок», а она нет.

Пока Сильва наливала сок в стаканы, я смотрела в окно. Облегчение прошло, стало плохо, как и всегда, когда я встречала фройляйн Леонгард. Она так любила меня: без страха приходила к поезду, носила нам еду и лекарства. А я любила ее, но у меня с ней было связано слишком много воспоминаний.

– Тот идиот тебя опять подвел? – Она протянула мне сэндвич с говядиной.

Я кивнула и выкинула все из головы: лучше заняться едой, чем раз за разом скакать по кругу неприятных мыслей. Сильва деловито поинтересовалась:

– Он попался?

– Не знаю, – с набитым ртом отозвалась я. – Он назначил встречу в «норе».

– Значит, туда и поедем. – Сильва отдала мне тарелку и, опустившись на колени, стала собирать картофелины. – Судя по всему, вы лишились некоторой части… м-м-м… провианта?

Я стыдливо промолчала, потому что знала, что она предложит. И она предложила:

– Сначала заедем в магазин поближе к центру, я все докуплю и добуду тебе кроссовки. Потом отвезу тебя до заграждения. Дальше я боюсь. – Она покосилась на водителя. – Сама знаешь чего, лучше навещу пешком.

– Спасибо, – глухо ответила я. – Это будет самое бесполезное времяпрепровождение в твоей жизни.

Бесполезное. Не сравнить с танцами.

Инспектор

[Архивы]

Карл устало потер глаза: от букв и цифр в них уже рябило. И, как обычно, за несколько часов он не нашел ничего особенного.

Маленький, похожий на бункер архив располагался отдельно от Управления, в таком же бедном районе, как тот, где Ларкрайт снимал квартиру. С Рождества материалов скопилось столько, что держать их в порядке стало невозможно. Нераскрытые дела, фотографии из картотек, пленки с записями следственных экспериментов – все это загромождало ящики и стеллажи, покрывалось пылью.