Завтра нас похоронят
Шрифт:
— Я разбираюсь в этом получше тебя, — огрызнулся мальчишка.
У Ская не было сил ссориться с ним снова. И он лишь махнул рукой Байерсу:
— Давай, Вилл. Бей.
— Не надо! — мальчик метнулся к начальнику Управления и перехватил его руку.
— Да почему, чёрт возьми? — тот явно терял терпение. — Тебе не удастся её переделать, понимаешь? То, что с вами случилось, необратимо, неужели ты…
— Потому, — тихо и уверенно сказал мальчик, — что если сейчас вы её сломаете, все те, кто из-за неё потерял сознание, скорее
— Ты прав, — Байерс опустил руку. — Вполне возможно. Да, Ник?
Скай настороженно смотрел на Алана. Он не хотел думать о том, что изобретатель может пойти на обман. Просто взять и дёрнуть за рычаг, в слепой надежде исправить то, что случилось четырнадцать лет назад. Ему могло прийти в голову всё, что угодно. Скай не привык доверять людям, которые всегда и всё делали по-своему.
Неожиданно он почувствовал острый взгляд мальчика на себе:
— Не веришь?
Скай кивнул:
— Не верю. Извини, Ал.
Мальчик усмехнулся:
— Я так и думал. Тогда ты очень удивишься.
Произнеся это, он подошёл к машине, отжал первую кнопку и плавно поднял белый рычаг. Лампочка погасла, гудение машины стало тише. Изобретатель перевёл взгляд на круглый индикатор мощности. Казалось, какая-то мысль только что пришла ему в голову. Он стоял неподвижно.
— Что-то не так? — тихо спросил Байерс.
Помедлив, Алан ответил:
— Нет. Уже почти всё. Но сначала я кое-что ещё сделаю. Для… безопасности.
Что-то подсказывало Скаю, что мальчика нужно остановить. Но сделать этого он не успел — Ал уже ударил по кнопке с надписью mаnuаl, а в следующий миг резко повернул индикатор мощности, одновременно опуская красный рычаг.
Тревожная лампочка — теперь тоже красная — ярко вспыхнула, и машина громко, надсадно загудела, мелко вибрируя, посылая странные, вполне ощутимые сигналы. Казалось, воздух, наполненный какими-то импульсами, стал плотнее. В висках у Ская закололо, на миг он непроизвольно зажмурился, но сразу открыл глаза. Стрелка индикатора стояла на отметке 3b, лампочка пульсировала, как сердце. Всё это продлилось лишь несколько мгновений — и Алан отжал кнопку, вернул переключатель на 0 и поднял рычаг. Он как-то странно улыбался и вдруг произнес:
— А теперь можете ломать. Больше никто не погибнет.
Машина по-прежнему гудела, но гудение стало тише. И воздух уже был прежним — холодным и затхлым, но не несущим никакой опасности.
— Точно, Алан? — Вильгельм Байерс пристально всмотрелся в его глаза. — Тогда… что же ты только что сделал?
— Я? — мальчик погладил ладонью железный бок. — Я убил Джину и Леона Кац. Но никого больше. Я ведь пообещал? А теперь… разбивайте её, чего же вы ждёте?
6. В пламени
Совершенно измотанная девочка уснула рядом с его дочерью. На заднем сидении машины они обе выглядели
— Знаешь, кого я хочу увидеть больше всего на свете сейчас? — неожиданно тихо спросила Гертруда Шённ.
— Меня? — он усмехнулся, глядя, как она курит в открытое окно. — Смотри.
— Не угадал, — она улыбнулась. — Вилла.
Рихард кивнул и нажал на газ. Говорить ему не хотелось, он тоже устал. Он думал о дочери и о своём напарнике. И…
— Что-то горит впереди, Ричи… — она потянула его за рукав.
От перевернутой машины остался только почерневший остов. Вокруг собралось человек шесть зевак, они наблюдали, как люди в защитной одежде выволакивают что-то из сгоревшего салона. Это что-то они упаковывали в черные мешки. Рихард отвернулся и, объехав место аварии, опять надавил на педаль:
— Может, Бог всё-таки есть… — процедил он сквозь зубы. — Тогда этот парень мне даже нравится.
Гертруда засмеялась. Ланн свернул на улицу, по которой до знакомого дома было совсем недолго. И сразу увидел расцвеченное рыжими бликами пожара небо. Блики заплясали на лицах спящих девочек на заднем сидении.
— Ричи! — крикнула Гертруда, когда он резко надавил на педаль газа.
Почти сразу они услышали тревожное гудение сирен пожарных машин. Дом Карла был охвачен пламенем и дымом, сквозь них разглядеть окно инспектора было невозможно. Встревоженные громкими звуками, Аннет, Вэрди и Спайк моментально проснулись. И пока девочки тёрли глаза, пёс уже всё понял — Ланн увидел, как он бросился на дверцу автомобиля, пытаясь её открыть. Он скреб лапами по ней, по стеклу, жалобно скуля.
— Что случилось? — спросила, всматриваясь в пламя, Вэрди. — Это…
Аннет молчала. Она подняла на Рихарда глаза, казавшиеся бездонными в полумраке, расцвеченном рыжим заревом.
— Всем сидеть! — остановив машину, рявкнул Ланн. И рванув дверцу, выскочил.
Гертруда Шённ сразу же последовала за ним.
Пожарные заливали дом пеной, но пылающее море не хотело сдаваться, сжирая всё новые и новые окна. Машины подъезжали, красные и белые, одинаково завывающие и мерцающие сиренами. Ланн видел, как врачи уносят кого-то на носилках.
— Это сделали Коты… — прошептала Гертруда Шённ, всматриваясь в проём подъезда, похожий на вход в ад.
Комиссар внезапно остановился. Дикая тупая боль постепенно наполняла голову, все вокруг заплывало туманом. Оглянувшись на свою машину, Рихард увидел, что девочки прижались лицами к стеклу. Бледные и очень похожие, с лихорадочно блестящими глазами. Он отвёл взгляд и опять посмотрел на огонь, сделал один шаг, второй… и побежал.
— Ричи! — тонкие руки вцепились в него и всё никак не отпускали. — Не лезь туда! Не смей!