Завтра не наступит
Шрифт:
К бабке Тамаре мы приехали через два дня. Дом у нее был добротный и выделялся на всю деревню, стараниями моего отца. Деревянный сруб ценился даже сейчас. Хоть и предлагал мой отец провести в дом воду, но бабка Тамара от благ цивилизации отказалась.
Она приветливо нас встретила, даже не удивилась, и прямиком разглядев в Антоне тяжелобольного, сопроводила его в специально отведенную комнату. Видать не первый раз она раненных принимает. Я не стала вдаваться в подробности.
–
– весело спросила она.
– Нет!
– испуганно крикнула я, а Антон хмыкнул.
– Да ты милок, не расстраивайся на ее слова, тебе все равно пока ничего нельзя,- зачем-то добавила она, на что Антон весело гукнул и скрылся в своей комнате.
– Весело ему...- проворчала я, пройдя на кухню.
На кухне у бабки Тамары было уютно и спокойно и напоминало мне детство. Ничего не изменилось. Такой же добротный стол, табуретки вместо стульев, старый сталинских времен шкаф, и благоухание разнообразных трав, вывешенных по всей кухне на веревочках.
Мы сидели, пили чай с травами, и меня разморило. Я вяло вслушивалась в рассказ бабки Тамары о картошке, которая никак не зацветет, о красавице моркови и прочих овощах в огороде. В результате, я чуть ли не уснула за столом. Бабка Тамара постелила мне в комнате, где я спала в детстве, благо комнат у нее было пять штук. Не дом, а хоромы. Старая пружинистая кровать с железными ножками, которая нещадно скрипела, и огромный пуховой матрас с белоснежным бельем. Ложишься и как в облаке. Вот в такой красоте я и уснула.
– А ну, вставай!
– злой голос Антона разбудил меня неожиданно и резко.
Я уставилась на него ничего не понимающим взглядом.
– Пошли в сад, поговорить надо.
Я вынырнула из- под одеяла и неохотно поплелась за ним, шел он бодро и выглядел нервным. В глубине бабкиного сада, где росла преимущественно сирень, он остановился и посмотрел на меня растерянным взглядом.
– Почему ты мне ничего не сказала?
– голос у него был обреченный, что совсем не вязалось с его воинственным взглядом. Я же мучилась в догадках: чего ему от меня надо и что такого я забыла ему рассказать?
– Не догадываешься о чем я?
– Нет,- преспокойно сказала я и даже зевнула,- да меня теперь это мало заботит...
Его взгляд стал совсем потерянным, и он почему-то робко сказал:
– Я все забуду, и приму...Ты нужна мне...
– Боже, да о чем ты?
– я ничего не понимала, но вот это его "ты нужна мне" начало вселять в меня ужас,- Я не нужна тебе теперь. Зачем? Мой отец и так сделает для тебя все, ты спас ему жизнь...
Антон заскрежетал зубами:
– Вся жизнь испорчена из-за того, что твой отец...
– Молчи!
– злобно рыкнула на него
Он будто сжался изнутри, и только слепой бы не увидел, что он испытывает чувство вины. Мне на какой-то момент стало жаль его, но ничего нельзя изменить - я не хочу больше бегать, скрываться и по полгода не видеть сына.
– Ты хочешь, чтобы я попросил прощения?
– он смотрел на меня пристально, а я фыркнула и отвернулась от него.
Он развернул меня к себе и тут сделал то, что я от него ну никак не ожидала! Он встал передо мной на колени и взял мои руки в свои, от удивления я не могла и слова вымолвить, я была поражена.
– Прости меня, пожалуйста....За боль, которую я тебе причинил, за то, что все так получилось, я знаю, что это из-за меня, прости, если сможешь. Вернись ко мне, любимая.
Слово "любимая" сильно резануло мне слух, я столько раз слышала его от него, и с только раз он мне обещал, что все будет хорошо, но ничем хорошим не заканчивалось...
Я вырвала свои руки и зашагала прочь, но на полпути остановилась.
– Я не держу на тебя зла, Антон.
Он уже поднялся с колен и стоял, облокотившись на сирень, которая гляди того и рухнет под его весом.
– На каком ты сроке?
– Чего???
Как по мановению волшебной палочки Антон вытащил из кармана своих брюк тест на беременность, который раньше спокойно лежал в моей сумочке.
Надо сказать, что в моей сумке был вечный кавардак, чего там только не было.
– Я знаю все, я не виню тебя, это только моя вина и это будет мой ребенок, если ты захочешь...
Я истерически рассмеялась. Боже, этот тест лежал в моей сумочке уже несколько месяцев, я даже забыла про него, а он подумал...
Антон в мгновение ока очутился около меня и яростно схватил меня за руки.
– Я смешон? Я предлагаю тебе восстановить нашу семью и принять его ребенка, а ты смеешься надо мной?
– Да, я смеюсь, - вызывающе ответила ему я, - потому что, если бы ты удосужился посмотреть в коробку, то увидел бы, что тест не использован и спокойно лежит на месте, не пришлось бы так переживать. Наверняка он вышел из срока годности, и я просто про него забыла. Ты так плохо меня знаешь Антон? У меня же в сумке вечный хаос!
Видно было, что он смешался и не знал, что ответить.
– Я раньше никогда не лазил по твоей сумке - растерянно произнес он, начиная хоть что-то понимать.
– А сейчас решил начать, - саркастически изрекла я, развернулась и пошла в дом.
Боже, дай мне терпения, выдержать все это: его умирающий взгляд, его чувство вины даже его улыбку... Мне нужно порвать, бросить, чтобы мой сын не жил в том мире, где жил он, мой отец и Ян. Я так хотела, чтобы мой сын не рос в этом ужасе...