Завтра война
Шрифт:
Тут же, под бортом линкора, стояли несколько блочных флуггерных ангаров. Судя по всему, после ремонта «Пожарский» намеревались переклассифицировать в авианесущую орбитальную крепость.
Дышалось легко и привольно, полной грудью: спасибо кислородным маскам!
Огромное красное пятно над головой не столько грело, сколько нервировало. О двух эрзац-солнцах я вообще молчу: бледные, как привидения, они напоминали НЛО со старинных любительских снимков. И вызывали примерно те же эмоции: эт-то что еще такое? Не иначе фальшивка!
Строем и с песней мы – лейтенанты на посмешище мичманам – топали от «Дзуйхо» к казарме, под которую был переоборудован выпотрошенный фрегат.
Если в наших линкорах – пусть даже крепко битых – еще чувствовались стать,
«Ну все. Рапортами нашими небось какой-нибудь жирный кадровик подтерся, – грустно думал я. – Сейчас замаринуют нас, скороспелых лейтенантиков, в стылой казарме под предлогом нашей неопытности, а там уже и война закончится. Еще, может, и в Академию вернут. Доучиваться».
Тут откуда ни возьмись наперерез нашей колонне, во главе которой горлопанил бывший старшина курса Малюков, бросились двое офицеров в отличных шинелях из синего сукна. Похоже, никак не меньше кавторангов!
Они перебросились парой слов с Малюковым. После чего тот скомандовал:
– Курс, песню прекра-щай! Стой! Нале-во! Равняйсь!
Мы остановились.
Офицеры в синих шинелях вышли на середину строя. Первый негромко сказал:
– Всем истребителям просьба подойти к нам.
Второй добавил:
– Остальные могут продолжать движение. Вольно.
И тут у меня на глаза навернулись слезы. Наверное, специфика местного климата?
Дежа вю!
Одним из офицеров был… Шубин! Только на его погонах красовалась большая звезда эскадр-капитана, а не три средних, каперангских. А вторым был Бердник, тоже офицер 19-го авиакрыла, во время Наотарской операции – комэск-3.
Почти как в мае прошлого года, во дворе Академии. Только тогда мы были кадетами – и нам приказывали «три шага вперед». А теперь мы стали лейтенантами. И нас просят подойти.
Хотя, конечно, могли бы и приказать. Мы бы не обиделись.
Так что насчет «Трех Святителей» наши с Колей мечтания сбылись. Что же до контрнаступления, громких побед и десанта на Хосров…
– …Только оборона, – повторил Шубин. – Конечно, эластичная оборона. С широким маневром, с частными контрударами. Возможны также рейды на оккупированные противником планеты, где его оборона еще недостаточно укреплена… Но настоящее контрнаступление должно вызреть. Его нужно подготовить. На передовых базах мы потеряли слишком многое. В том числе огромные склады боеприпасов и люксогена. Это горькая правда. Но вы имеете право, вы обязаны знать, что легкой победы не будет.
Любопытно было наблюдать, как от последних слов Шубина перекосило молодого типа, который сидел рядом с ним. Учитывая, что тип этот выпустился из Академии только за полгода до нас, погоны старшего лейтенанта он носил явно не за боевые заслуги.
Белоконь была его фамилия. В самом начале войны некий высокий покровитель в штабе флота налепил ему одним махом две новых звездочки и двинул на свежеизобретенную должность пресс-офицера «Трех Святителей». Поясняю: Белоконь стал цензором и главным краснобаем 19-го авиакрыла. Ура, товарищи!
– Это, как говорится, были плохие новости, – заключил Шубин. – А хорошие новости выпала честь сообщить капитану второго ранга Берднику.
– Хлопцы, большинство из вас знает, а молодое пополнение сейчас узнает, что «Три Святителя», «Кавказ» и «Пожарский» отличились в боях за Клару. Мы воевали отлично! Да и немцы тоже дрались как львы – спору нет. Но им повезло меньше, а нам больше. Командование благодарит нас за спасение большей части эвакотранспортов, отдельной строкой – за груженные драгоценными древоматериалами магистралы «Рене Декарт» и «Готфрид Лейбниц». Командование не винит нас в том, что яхта «Яуза» попала в руки противника. Для пилотов, которые присоединились к нам только сегодня, даю справку. «Яуза» – собственность Императорского балета России. На борту яхты балетная труппа совершала благотворительное турне по колониям Тремезианского пояса. Война застала яхту
– Два попадания в «Балх» было, товарищ капитан второго ранга! – выкрикнул кто-то из пилотов-штурмовиков, сидевших в углу. – Своими глазами видел!
– Лейтенант Степашин, вы уже знаете мое мнение по этому поводу, – строго сказал Шубин. – Продолжайте, товарищ Бердник.
Кавторанг невозмутимо продолжал:
– «Кавказ» в это же время открыл по фрегатам ураганный огонь. Клоны дрогнули. Их флагман разрешил всем левофланговым фрегатам выйти из боя. Нам даже показалось, что «Яузу» удастся отбить. Но, к сожалению, призовая партия клонов уже успела захватить ходовую рубку яхты. Фрегат «Балх» и яхта «Яуза» ушли в Х-матрицу одновременно. А вот фрегат «Шираз» спустя несколько секунд взорвался, прошитый снарядами «Кавказа»…
Это было первое неформальное описание космического сражения с клонами, которое нам, выпускникам Академии, довелось услышать с начала войны.
И это было здорово! Мы слушали раскрыв рты. Молоденькие лейтенанты совсем забыли о том, что, судя по виду линкоров, сражавшихся за Клару, вторая часть истории была совсем не такая веселая, как первая. Но ее нам и не рассказали.
– Это все, что мы знали о судьбе яхты до сегодняшнего утра, – заключил Бердник. – А сейчас я расскажу кое-что, интересное не только нашему пополнению, но и всем вам, товарищи. Во время анализа протоколов радиоперехвата, который, как известно, ведется всеми кораблями автоматически, разведка обнаружила, что перед переходом «Яузы» по Х-матрице с борта яхты было передано открытым текстом следующее сообщение: «Мало люксогена. Принял решение уходить на Вару-8». Итак, стало ясно: из-за того, что яхта вынужденно прервала заправку, после взлета с Клары люксогена на ее борту оказалось полстакана и чайная ложка в придачу. И стало быть, возможная дальность Х-перехода на момент захвата у нее была небольшой. А вы знаете, что условная ось Тремезианского пояса ориентирована под углом семьдесят градусов к линии конкордианского фронтьира Йама – Трайтаона, так что Клара, предпоследняя планета пояса, оказывается на расстоянии почти в триста парсеков от ближайшей стационарной базы клонов на Трайтаоне. Это плюс. Это значит, что без дозаправки перегнать яхту на какую-либо свою планету клоны не могли. Но куда-то же они делись, верно? На какую-то Вару-8. А что такое Вара, товарищи? – прищурившись, Бердник обвел комнату инструктажа лукавым взором.
Вопрос был сугубо риторическим. И на ответ кавторанг никак не рассчитывал.
Разумеется, свинью ему подсунул Коля.
– Разрешите, товарищ капитан второго ранга?
– Слушаем вас, младлей.
– В зороастрийском эпосе Вара – это убежище праведных. Соответственно можно предположить, что Вара-8 – это условное название для какой-то передовой базы. Скорее всего речь идет о построенной совсем недавно базе на Фелиции – она вроде бы к Кларе ближе всех. Если, конечно, мы не уступили по Договору о Совместном Укреплении Обороны еще полтора десятка планет в том же районе. Но насколько я помню, больше в окрестностях Тремезианского…