Завтра, завтра, завтра

Зевин Габриэль

Они остановились на светофоре. Бон Чха потрепала внука по непокорным вихрам, чмокнула в лоб, расцеловала в румяные круглые еврейско-буддийские щеки, и Сэм проглотил ее ложь, не поморщившись.

3

В первую неделю июля Маркс написал Сэму, что прекращает стажировку и возвращается домой.

«Мастер подземелий, господин Масур! Уведомляю тебя, что в эту субботу прилетаю из Лондона. Стажировка – фигня на постном масле. Почему – объясню позже. Если ты и мисс Грин не возражаете, я хотел бы рухнуть

на диван и бить баклуши до конца лета. Обещаю бегать у вас на посылках и по мере сил и возможностей тянуть лямку “директора по развитию”. Ха-ха-ха. Мой папа восхищен вами. Не могу дождаться, когда засяду за игру. Надеюсь, она продвинулась хоть немного?

Маркс, паладин девятого уровня».

Услышав от Сэма о субботнем возвращении Маркса, Сэди скорчила недовольную мину.

– А ты можешь попросить его остаться в Лондоне? – спросила она.

– Не могу. Это же его квартира.

– И что с того? За нее он получил должность директора по развитию. Если он собирается путаться у нас под ногами, вправе ли мы лишить его должности?

– Не вправе.

– Мы только-только поймали рабочий ритм, – застонала Сэди.

– Маркс – чудесный парень, – заступился за друга Сэм. – Когда он приедет, он станет помогать нам.

– В чем? – буркнула Сэди.

Насколько она знала, кроме приятной внешности, богатства и разносторонних интересов, Маркс не обладал никакими полезными знаниями и навыками. В частной школе «Кроссроудс», где она училась в старших классах, половина мальчишек были точно такими же Марксами.

– Во всем, до чего у нас самих не доходят руки, – с жаром заверил ее Сэм. – Вот увидишь. Сбросим на него все житейские хлопоты. В решении бытовых проблем Марксу цены нет.

Вопрос был закрыт, и Сэди вернулась к работе, которая, надо признать, шла полным ходом.

Они уже придумали облик своего еще не названного дитяти, а Сэм подобрал малютке одежду: спускавшуюся до колен отцовскую футболку, больше напоминавшую платье, и деревянные сандалики. Раздумывая над прической, они сошлись во мнении, что стрижка «под горшок» – красивая и практичная – подойдет малышу идеально. Ее несколько средневековый и воинственный стиль обещал великолепно вписаться в задуманный ими сложный и многоуровневый игровой мир, вдохновленный пейзажами Хокусая.

Определившись с внешним видом, Сэди приступила к оттачиванию движений крохи. Она хотела, чтобы дитя на экране двигалось стремительно и несколько неуклюже, словно утенок, поспешающий за матерью. В дизайнерской документации они написали: «Движения ребенка порывисты и непредсказуемы, как у существа, которое ни разу не испытывало боли или не сталкивалось с ней». Ох уж эти дизайнеры! Ох уж эти сказочники!

Над ребячьей походкой Сэди билась несколько дней, и результат получился ошеломляющий. Дитя, быстро-быстро перебирая крохотными ножками, семенило, оставляя на песке легкие птичьи следы. Это потрясало, но настоящий

прорыв Сэди совершила, когда запрограммировала малютку слегка кособочиться при ходьбе и чуть-чуть заваливаться то влево, то вправо, невзирая на заданную игроком прямолинейную траекторию.

– Круто, – одобрительно сказал Сэм и покружил дитя на экране компьютера. – Постой… Да это же я! Это я так хожу!

– Ничего подобного, – возразила Сэди.

– По резвости мне с этим дитем не тягаться, но, когда я кидаюсь вперед, меня точно так же заносит в сторону. В старшей школе один дегенерат обозвал мою походку «аллюром Сэма».

– Ненавижу детей, – процедила Сэди. – Никогда их не заведу.

Забрав у Сэма клавиатуру, она заставила ребенка прогуляться туда-сюда по экрану.

– Ладно, – сдалась она, – незначительное сходство действительно есть. Но честное слово, когда я программировала движения персонажа, я о тебе и не вспоминала.

Внезапно за окном бабахнул взрыв.

– Что это? – вздрогнула Сэди и, пригнувшись, подкралась к окну. Сэм последовал за ней.

За окном, в отдалении, вспыхнул фейерверк. Надо же, они прозевали День независимости!

Когда Маркс объявился в городе, они показали ему демоверсию игры и заставили пройти первый уровень.

– Это наметки, – предупредила его Сэди. – Пока нет ни цвета, ни звука. Лишь общее впечатление и канва повествования. Но надеемся, ты поймешь, куда мы клоним и на что это в конце концов будет похоже. И да, шторм я даже не начинала.

Сэм протянул Марксу игровой пульт. На экране появился ребенок. Он барахтался в море среди обломков кораблекрушений и водорослей. Маркс, опытный игрок, и то не с первого раза приспособился к управлению персонажем, и ребенок его стараниями несколько раз шел ко дну.

– Черт, нужно время, чтобы наловчиться, – пожаловался он.

Первый уровень считался пройденным, если кроха, не потеряв ни совочка, ни лопатки, благополучно выбиралась на берег. Игра была не просто приключенческой, она требовала от игрока развитого чувства ритма: только ухватив ритм и поддавшись его размеренному чередованию, игрок мог, нажимая определенные кнопки, заставлять ребенка плыть в заданном направлении. Разработчики не пудрили мозг велеречивыми текстами – одна-две подсказки не в счет, – и игрок целиком и полностью погружался в придуманный ими мир. Когда ребенок наконец-то выбрался на сушу и заковылял по пляжу, Маркс ликующе расхохотался:

– Вылитый малютка Сэм!

– Прошу, не зови их так, – одернула его Сэди.

– Ну, что я тебе говорил? – хмыкнул Сэм.

Управляемое Марксом дитя пробежалось по пляжу.

– Второго уровня нет, – сказала Сэди.

– Знаю, просто хочу посмотреть, как малютка Сэм выглядит сзади.

– Маркс, пожалуйста, прекрати их так называть! – вышла из себя Сэди.

– А что означает двенадцатый номер на футболке малютки Сэма? – не унимался Маркс.

– Ничего, – пожал плечами Сэм. – Наверное, номер любимого игрока отца малютки или еще что. Мы пока не придумали.