Завтрашний ветер
Шрифт:
Это мне сперва так показалось. От неожиданности. Я видел, что даже Владилен Алексеевич вздрогнул.
Чудовище неуклюже шагнуло к берегу, и тут я понял, что это маленький человек в ластах и маске для подводного плавания. В одной руке он держал зажжённый электрический фонарик, в другой, одетой в чёрную резиновую перчатку, шевелились раки.
Он кинул раков в ведро, сдёрнул с головы маску и оказался обыкновенным пацаном вроде меня, а может, чуть постарше.
— Чего вы здесь делаете? — спросил
— Путешествуем, — ответил Владилен Алексеевич, который всё ещё сидел в лодке. — А ты кто такой, если не секрет?
— По Глушице никто не путешествует, — ответил пацан, — я один здесь бываю… Ежели хотите — высаживайтесь. Хлеб у вас есть? Тут у меня рыба печёная, раков сварим. А вот хлеб кончился…
— Хлеб есть, хоть и подчерствел, — сказал Владилен Алексеевич, — есть и ещё всякое. Как, Валерка, твоя мама говорит — за общим столом и еда вкусней! А тебя как зовут, мальчик?
— Сашка зовут. А ещё сахара у вас нет?
— Есть и сахар…
Сашка обсыхал у костра, пока я помогал Владилену Алексеевичу выйти из лодки и перетаскивал еду.
— Здесь, на Глушице, пропасть можно, — сказал Сашка, вынимая из-под горячих углей завёрнутую в лопухи печёную рыбу. — Один охотник в прошлый год поплыл на челноке и не вернулся…
— Отчего же? — спросил Владилен Алексеевич.
— Глушица — она Глушица и есть, — непонятно ответил Сашка, — здесь щуки с крокодила бывают.
— Врёшь! — сказал я.
— А не веришь — не надо! — сказал Сашка. — Я и сам лишь досюда доплываю, раков на продажу ловлю, а дальше один не рискую.
— На базаре продаёшь? — спросил я.
— А то где ж?! У нас на Бычьей пристани.
— Ну и почём?
— Рачок-пятачок! — складно ответил Сашка. — Вот три ведра наловил — считай десятка в кармане, а то и больше. Да всё отец отбирает. Мне мало достаётся. Даст на мороженое, на кино — и всё.
Я кивнул, как будто это он про меня рассказывал.
— Да я его всегда обхитрю, — доверчиво поделился Сашка, протягивая нам по большому печёному окуню, — я часть раков себе оставляю и сам продаю пассажирам, когда катера приходят. Вот эту маску и ласты я себе сам купил.
— Зачем? — спросил я.
— Маленький и то поймёт, — ответил Сашка. — Так в сто раз легче раков ловить. И скорее. Я ещё фонарик приспособил. Раньше два, а теперь три ведра легко набираю. Два — отцу, одно — себе. Трёшка в кармане.
— На что ж тебе деньги, если отец на кино и на мороженое даёт? — спросил Владилен Алексеевич.
Из-за вершин деревьев показалась вчерашняя луна.
Сашка захрустел на зубах сахаром.
— Да
— Ну хорошо, построишь собственный дом, хозяйство заведёшь, а потом что? Так и будешь раков добывать?
— А чего ещё делать? — Сашка протяжно зевнул. — Работа лёгкая, раков на мой век хватит… Ну, мне пора до дому. А вы здесь остаётесь?
— Остаёмся.
— Ну и ладно. Только раков здесь вам уже не ловить: я всё обобрал.
Он перенёс вёдра в свою моторку, спихнул её на воду, потом сам залез и крикнул, весь освещённый луной:
— А чего без пользы путешествовать?! Надо дело делать!
Он рывком завёл мотор, и лодка быстро пропала за поворотом.
— Вот это да!.. — тихо сказал Владилен Алексеевич. — Как тебе это нравится?
А чего мне тут было нравиться или не нравиться? Я и сам недавно почти так же думал. А теперь мне было просто скучно слушать, как он хвастается. Я-то знал, что бывает, когда и наловишь, и продашь, и деньги от матери утаишь, а деться некуда, потому что ты один и никому не нужен со своими деньгами…
Я ничего не ответил Владилену Алексеевичу, только подкинул ветку в костёр.
— Послушай, а ты обратил внимание, как его зовут?! Сашей, Александром! Вот, брат, и твоё заветное имечко!
Глава 24
Будущая жизнь
Ну и луна висела над Глушицей!
Большущая, желтовато-зелёная. Даже отсюда без всяких телескопов было видно, что на ней есть горы и пустыни.
Сашкин костёр угасал, а луна становилась всё огромней.
— Я тоже такой никогда не видел, — сказал Владилен Алексеевич, — опять в палатку залезать обидно. Слушай, Валер, ночь всё-таки тёплая, костёр будем поддерживать… Не постелиться ли прямо здесь, у огня?
Я взял все наши куртки, одеяла и свитера и устроил две постели. От углей ещё несло жаром.
Владилен Алексеевич улёгся и замолк. А мне пришло в голову сделать одну вещь.
Я взял фонарик, вынул из рюкзака коробку с нашим рыболовным имуществом. Вынул оттуда леску, три груза, три больших крючка, три разных колокольчика.
Луна светила так сильно, что видно было и без фонарика. Я его погасил. Скоро три удочки-донки были уже готовы. Я наживил крючки пучками червей и забросил донки в воду веером в разные стороны, а концы лесок подвязал к веткам кустов и подвязал колокольчики.
Теперь надо было только ждать, когда они зазвенят.
Я улёгся на свою постель и хотел покамест поспать. Но луна так и жарила сквозь ресницы…
— Интересно, — сказал вдруг Владилен Алексеевич, — что ты будешь делать в такую ночь лет через тридцать-сорок, в двадцать первом веке?