Завязать судьбу морским узлом
Шрифт:
Баня.
В окне забрезжило едва,
Простуженно и ранне
Дневальный заорал: "Вставай!
Сегодня будет баня!"
И стаи серых простыней
Летят на одеяла!..
Не больше раза в десять дней
Нам счастье выпадало.
Как остальные, в банный, день,
Уйдя с последних лекций,
Бежал туда Синицын, где
Возможность есть погреться…
Когда в парилку
То словно от мороза,
Охватывает тело дрожь
И выступают слезы.
Здесь толпы розовых ребят
Снуют туда-сюда. Ах, баня,
За что же любят так тебя,
Угрюмые славяне?
А друг твой здесь уже сидит,
Распаренный и добрый,
Внимая сердцу, что стучит
Без перебоя в рёбра.
Приятно с парнем потравить,
На верхней полке сидя,
О дружбе, верности, любви,
Удаче и обиде.
И собеседник твой нагой,
Взаимностью ответит:
"Находит на меня в парной
Желание бессмертья.
Покуда я ещё хожу,
Учусь и всё такое,
Но вдруг подумать просто жуть –
Я, тело неживое.
Отсюда ставлю я вопрос,
О смысле в жизни этой,
И в мыслях доходя до звёзд,
Не нахожу ответа!"
Какой глубокий пессимизм
Младую душу сушит
Под громкий хохот, плеск и визг,
И фырканье под душем!
Пляс в Паласе.
Однажды, а ещё точней, в субботу.
Роману говорит Лукошков Боб:
"Тебе податься в Камень неохота,
Развеять от наук взопревший лоб?"
(Кто на Васильевском тогда не знал
Холл, Камень, он же Танцевальный зал?)
"Я, Боря, не танцую, к сожаленью".
"Ромашка, милый, не смеши меня,
В Паласе по субботам-воскресеньям
В любом отсеке супер-толкотня!
Там пышные девахи из ЦНИИМФа
В экстазе зверски бедрами трясут!
А то совсем молоденькие нимфы
Наивно демонстрируют красу.
Там блещет легендарная красотка,
Три поколенья наших пацанов
Сменила в Холле, Алкой-мореходкой
За это прозывается давно.
Она порой показывает силу,
Когда один чувак ей надоел,
Так ему слева битку залепила,
Что тот костьми по трапу загремел!
Но ты не трусь, когда на дамский танец
Тебя нежданно Алка пригласит,
Еёный муж был судовой механик,
Она за это мореходов чтит".
Логичные дошли до сердца речи,
Решил
Заманчиво. И с другом в тот же вечер
Роман на танцы в Камень похилял.
За вечер шесть рублей? – Дороговато.
До стипы можно так не дотянуть,
Однако нашим продувным ребятам
Был ведом тайный, экономный путь.
И по нему-то юноша попал
Из туалета в танцевальный зал.
Попав, вошел он скромный, тихий, тонкий,
В сторонке встал, меж мраморных колонн.
По нежным барабанным перепонкам
Ударил мощный саксофона стон.
Джаз-банда рок по полной выдавала,
Ярилась, будто ягуар в броске,
Певица только ротик раскрывала,
Подобная русалке на песке.
Мой друг не мог решиться и собраться,
Кондиция наверно не дошла…
"Не хочешь ли, моряк, на пару сбацать? –
Его спросила рыжая герла.
То есть на белый танец пригласила,
И пригласивши, сразу между ног
Она его бедро с такою силой
Затиснула, что он вздохнуть не мог.
Но вскоре в колебательном движенье
Салага проявил себя и сам,
Отпали мысли, только впечатленья
Он получил за полных три часа.
Потом герой партнёршу ночью звёздной
К трамвайной остановке провожал,
На этом – всё… Вернулся в кубрик поздно,
Сосед на нижней койке крепко спал.
"Никак, я вижу, склеил ты чувиху?" –
Дневальный полусонный вопросил.
"Ништя, – Роман ему ответил лихо, –
Долбали с нею рок по мере сил".
И, громоздясь на койку, очень мило
Добавил в заключенье, засопев:
"А в Холле на десяток крокодилов
Найдешь не больше пары клёвых дев".
Такие вот балетные итоги.
Что скажет автор? Рад: герой постиг
Физическим путём, а не из книг:
Танцуют не богини и не боги.
Не стал считать он, как Лукошков страстный,
Как Ситников по прозвищу Мосья,
Что день без танцев пролетел напрасно,
Но полюбил их, как любил и я.
Ведь если словесами не слагаешь,
Скажи танцуя всё, что хочешь ты.
Зачем тогда танцуют попугаи,
Дельфины, бегемоты и киты?
Возможно, ты застенчив по природе,
В беседе тонкой не достиг высот,
Но если ты танцуешь, ты свободен,
А кто свободен, всё тому сойдёт!
Первая морская практика.