Заявка на подвиг
Шрифт:
Длинные сухие стебли неприятно шумели под порывистым ветром. Звуковой фон был опасен для разведчика, он маскировал не только его передвижение, но и шаги того, кто сейчас мог идти ему навстречу. Это заставляло сыщика быть еще более осторожным, но подобная мера, к счастью, оказалась излишней.
Вскоре детектив вышел к просторной поляне, на противоположной стороне которой возле деревянного строения увидел Лизу и ее приятеля. Молодые люди суетились возле разожженного костра, разогревая консервы. Через несколько минут, забрав жестянки, они скрылись в глубине строения.
– Так, голубки в клетке, –
– Здравствуй, Джон. – Глеб перво-наперво поприветствовал своего собеседника.
– Рад слышать тебя, Глеб, – не остался в долгу Лонг. – Надеюсь, ты звонишь не для того, чтобы меня расстроить?
– Я профессионал и всегда исполняю взятые на себя обязательства, – с пафосом ответил сыщик.
– Еще больше рад слышать такие слова. А теперь хотелось бы услышать конкретную информацию.
– Конечно. Сейчас ты со своими людьми направляйся на юго-восток, через пять километров наткнетесь на лесное озеро, посреди которого находится остров. Вам нужно на него переправиться. Есть на чем переправляться?
– Это наша проблема. Дальше.
– А что дальше? – хмыкнул Кольцов, пытаясь играть роль простака до конца. – Когда переправитесь на остров, углубляйтесь в направлении… – Детектив на мгновение замолчал, взглядом отыскивая подходящий ориентир. Наконец в стороне от поляны он увидел черное изваяние высохшего дерева. – На острове пойдете по направлению к высохшему вязу и там затаитесь. Когда появится Аслан Тугаев, я подам знак криком филина. Дальше уже ваше дело.
– Хорошо, – коротко ответил Джон Лонг.
– У вас на все про все час времени, – предупредил сыщик.
– Мы успеем.
– Да, и еще, деньги мои, я надеюсь, ты захватил, Джон? – напоследок поинтересовался сыщик.
Тайванец хотел отключиться, но передумал и холодно проговорил:
– Деньги со мной, когда все закончится – я с тобой рассчитаюсь сполна. – Но тут же сообразил, что сказанная фраза может сыщика если не напугать, то, по крайней мере, насторожить, и добавил: – Потом договоримся о новом деле. Мне нравится с тобой работать, парень.
– Вот и отлично, – нарочито бодро отозвался Кольцов и, отключив телефон, с усмешкой подумал: «Фразу эту внаглую спер у Голливуда. А еще нас обвиняют в плагиате».
Скрываясь за плотной стеной шумящего камыша, Глеб обогнул поляну по периметру и вышел с той стороны, откуда его невозможно было заметить. Бесшумно приблизившись к деревянному строению, толкнул дверь ногой и шагнул внутрь со словами:
– Извините, что без стука.
Посреди полутемного помещения за самодельным столом сидели Раид и Лиза. Еще секунду назад молодые люди что-то оживленно обсуждали, но на полуслове замолчали.
У девушки от удивления широко распахнулись глаза, а ее приятель пружинисто вскочил на ноги, одновременно пытаясь выхватить из кармана пистолет. Кольцов к подобному повороту был готов и сделал шаг навстречу чеченцу, который уже вытащил «макаров», взводя курок.
Короткий взмах – и ребро ладони левой руки ударило чеченца по мышце, немного выше локтевого сгиба. Острая боль электрическим разрядом пронзила руку, пальцы разжались,
Кольцов быстро нагнулся, подхватил с земляного пола брошенный пистолет. Ошеломленная происходящим девушка наконец пришла в себя и удивленно прошептала:
– Что происходит?
– Спокойно, Маша, я – Дубровский, – широко осклабился Глеб, но, заметив, что на девушку его слова не произвели должного впечатления, уже серьезно добавил: – Меня, Лиза, прислал твой отец.
– Папа? – удивленно прошептала девушка, в ее глазах блеснули слезы. – Он нас простил?
– Он тебя любит, – уклончиво ответил сыщик, тут же сочтя, что лирические отступления закончены и пора заниматься делом. Заметив притороченную к одному из рюкзаков бухту тонкого каната, отцепил бечевку и привычными движениями связал Раиду руки за спиной, не забыв щиколотки ног. После чего приступил к обыску пленника. Вскоре сыщик нашел то, что так долго искал. Синяя пластиковая папка была спрятана на теле вайнаха, прикрепленная медицинским скотчем к волосатой груди. Миндальничать с «языком» Глеб не стал, а, ухватив край папки, рванул ее на себя что было силы, с треском вырывая вместе с густыми прядями черных кудрявых волос.
Не взглянув на завывшего от боли чеченца, детектив заглянул внутрь папки и понял, что это и есть те самые похищенные документы.
– Что и следовало доказать, – задумчиво пробормотал Кольцов, в ответ связанный по рукам и ногам вайнах злобно заскрипел зубами…
Под ногами противно чавкала мокрая земля, то и дело дорогу преграждали ветки елей, уродливых, с кривыми стволами и ужасно колючими иголками.
Зацепившись за сухой сук полой своей кожаной куртки, Аслан Тугаев зло выругался и недовольно глянул на сопровождавших его боевиков. Многие из них еще совсем недавно бродили по лесисто-горной местности своей малой родины и здесь, в Подмосковье, чувствовали себя вполне привычно.
«Правильно русские говорят: кому война, а кому мать родная», – подумал Аслан о своих телохранителях.
Польский пистолет-пулемет, который вначале казался легким и компактным, теперь, подвешенный на специальной портупее под курткой, непривычно оттягивал плечо и давил углами на ребра.
«Нужно было взять «маузер», – поправляя «П-63», с раздражением подумал Тугаев, не вовремя вспомнив о родовой реликвии, оставшейся от пращура абрека.
Мысль об Усмане Удачливом еще больше испортила и без того отвратительное настроение Аслана. Тяжело вздохнув, чеченец обвел тяжелым взглядом окружавший его лес.
Размышления его неожиданно переплелись, объединив в общий жгут племянника Раида Халилова и прадеда-разбойника. Назначенная встреча в лесной чащобе была как раз в духе последнего.
«Пока мы здесь будем пробираться, нас по одному успеют вырезать», – запоздало сообразил Аслан, подобное он видел в каком-то американском боевике. От этой мысли у мужчины засосало под солнечным сплетением, а правая рука судорожно дернула на куртке «молнию», ожидая в любую секунду выстрела. Но лес был по-прежнему безмолвным, и лишь где-то вдалеке трудолюбиво долбил кору дятел. На место страха пришел здравый смысл.