Заземление
Шрифт:
Что же будет с Нери дальше? Что случится с Вененой, Мией и Азаэлем, когда их вернут на Девятый Холм? Скорее всего, им удастся перехитрить Анацеа и скрыться, но вдруг всё сорвётся? Что тогда? Ответ напрашивался сам собой: они пострадают. Возможно, очень сильно. По вине Кантаны Бессамори. Девушки, последовавшей прихотям своего эгоизма.
Слабой девушки, которая хорошо умеет бунтовать, но так и не научилась бороться.
— Кантана, — снова раздался голос матери. Каждое слово усиливало нахлынувшее чувство вины. Иногда Анацеа умела подбирать
Кантана в ярости замахала руками, едва не опрокинув тюк с тканью. Огромный рулон зловеще покачнулся, но выстоял. Мать использует грязные методы. Давить на совесть — последнее дело. Побрали бы её Разрушители!
Зеркало портала расползлось, поглотив противоположную стену. Изображение в мутном омуте обрело чёткость и яркость. Каждый камушек, каждая пылинка, каждый блик… Кантана даже видела птиц, снующих ленивыми стайками по безоблачному небу.
Крупная рябь пробежала по пейзажу, превратив прямые линии в зигзаги и переломав ветки. На ватных ногах Кантана подошла ближе. Нежданное желание слиться с незнакомым миром вскружило голову и затуманило остатки рассудка. Кантана вытянула руку, мечтая преодолеть запретный рубеж и очутиться по ту сторону…
— Забери меня, — промямлила она незнакомому городу.
Чужой мир ответил ей тусклой солнечной вспышкой. Иллюзорный свет задрожал на рёбрах подпорок и осел блёстками в линиях их щелей.
— Не отдавай меня назад. Защити. Прошу тебя…
Город по ту сторону улыбнулся ей, оскалив окна высоток: то ли с сочувствием, то ли злорадствуя. «Приходи ко мне», — шептал он. Было ли это приглашением на радушный приём, или зовом паука, расставившего сети? Легко ли будет там?
— Не думала, что твои чувства ничего не стоят, — провозгласила мать за дверью.
На этот раз укол совести оказался куда сильнее.
2
— Не думала, что твои чувства ничего не стоят, — с укором проговорила Анацеа и покосилась на дверь подсобки.
Звенящая, полная пыли темнота выглядывала из щели. Старшая Бессамори уже знала, что Кантана там — дар не давал растеряться. Конечно, она могла бы зайти внутрь сама и выволочь нерадивую дочь за волосы, но такого развития событий хотелось меньше всего. Кантана должна осознать свои ошибки сама. Покаяться и послушаться мать. Пусть учится уступить своей гордыне — это пригодится ей в новой жизни. Там, куда она отправится после того, что должна сделать, все такие!
— Она выйдет, — повторила Анацеа шёпотом. — Выйдет, я чувствую это!
Мальчик-иномирянин стиснул губы и отвёл взгляд. Возможно, он просто устал спорить, но, по крайней мере, не полез со своими возражениями. Потому что знает, малец — на этот раз она, Анацеа Бессамори, права!
Тиарэ опустила руку на лоб и захлопнула глаза, уронив изогнутую ресницу на щёку. Ситуация явно её утомляла. Тилен горбилась чуть поодаль: застывшая, тощая и окаменевшая. Анацеа, конечно же, знала, о чём она думает.
— Прошу вас, — подал голос Нери, но уже без особого энтузиазма. —
— Когда ты поймёшь, Нери, в чём дело, — проговорила Анацеа, вспоминая клеймо на его спине и стараясь сдерживать себя, — ты сам захочешь счёты с жизнью свести.
— Не стоит драматизировать, — Окто высунулась из-за плеча иномирянина. — Чувства неподвластны рассудку…
— Молчи, Окто, — Анацеа знала, что она скажет. Одного отрицать она не могла: уму и сообразительности мошенницы мог бы позавидовать любой член Совета. Применяла бы ещё свои таланты по назначению! — Просто молчи…
— Здравый смысл не может удержать порывов, — Венена вскинула бровь. — Кантана не отстаёт от вас. Правда, госпожа Бессамори?
— Я, кажется, велела молчать, — осекла Анацеа. — Как член Совета…
— Мне больше нечего бояться, — Венена с дерзостью пожала плечом. — Я уже под трибуналом, верно? Вы ведь где-то пропадали целых три дня за девять месяцев до рождения вашей младшей, так? В это же время таинственным образом исчез ваш муж, Кантимир. Не кажется ли вам, госпожа Бессамори, что Кантана слишком смугла и черна для вашего клана?!
Анацеа задохнулась. Ярость пошла горлом, зависнув невысказанными словами на кончике языка. Венена была слишком мала в ту пору, чтобы что-то знать… А, может, она и не родилась ещё к тому моменту. Так значит, либо она намеренно покупала информацию, готовя мятеж, либо в городе во всю обсуждают тайные уголки её жизни! Впрочем, неудивительно. Она, как член Совета, могла вешать горожанам на уши любую лапшу, но только идиоту не бросится в глаза то, насколько Кантана отличается от братьев и сестёр цветом волос, разрезом глаз и тоном кожи. Покровители отметили грехопадение Анацеа и, дабы наказать её, сделали так, что Кантана взяла всё от отца.
— Не кажется ли вам, госпожа Окто, — Анацеа надменно вздёрнула подбородок, — что говорить о внебрачных связях может только тот, кто сам чист?
Огонёк обиды блеснул в зрачках Венены, но на этот раз она удержалась от броска.
— Венена, — проверещала Тиарэ. — Пожалуйста, ты скажешь обо всём потом. Сейчас не время.
— Да вы нас в плен взяли! — Венена покосилась на трёх мужчин, охраняющих выход. — И говорите, что не время?! Какое Положение это регламентирует?!
В кладовке что-то зашуршало. Затем тишину разбавило невнятное шипение.
— Может, сразу внутрь? — высказался один из мужчин. — Хорош время тянуть.
— Нет, — Анацеа мотнула головой. — Никакого насилия. Она должна выйти сама.
— Это говорит человек, что хочет четвертовать свою дочь, — буркнула Тилен.
— Ты поскорее хочешь следом за ней, Тилен? — Анацеа старалась держать себя в руках.
— Позвольте мне пойти за ней, — высказался Нери.
Он рванул было к двери, но один из мужчин, охраняющих выход, удержал его на месте, выставив руку вперёд. Паренёк затравленно поджал губы и с обидой во взгляде покосился на Анацеа.