Зазеркалье обмана

Горьковская Татьяна

Напоминание про сон заставило Эльзу широко зевнуть. Она поцеловала меня в щёку и обняла за шею.

– Спокойной ночи, мам…

– Спокойной ночи, дорогая.

Обняв и поцеловав также Андрея, она прошептала уже сонным голосом:

– Пап, ты у меня лучше всех. Маме с тобой очень повезло.

– Спасибо, моя маленькая принцесса! Тебя отнести в кроватку?

– Нет, – чуть громче пробормотала Эльза. – Я сама.

Андрей поднял руки вверх в знак подчинения. Как только звук тихих шагов Эльзы прекратился, он обратился ко мне:

– Серьёзно? – сказал он, поднимая удивлённо

брови и улыбаясь.

– А что я, по-твоему, должна была сказать? Что ты целый месяц слушал мои отказы и возражения сходить с тобой куда-нибудь, а затем, Эльза, твой пьяный папа! Ещё и зимой! Пробрался к твоей маме в общежитие, но, услышав голос вахтерши, выпрыгнул со второго этажа прямиком на лёд, от чего раздробил себе обе пятки! А затем, маме пришлось везти твоего папу в больницу и ухаживать за ним, пока он окончательно не поправился. И кто из нас принцесса в этой сказке?

Я закрыла от усталости глаза.

– Не стоит разрушать её детские представления о папе.

– Но сирень же я тебе дарил? – напомнил он, оправдывая свою репутацию.

Он ловко увернулся от летящей небольшой подушки, что я кинула, смеясь над его неуязвимой гордостью, но именно благодаря этому поступку я и влюбилась в Андрея. Во все времена девушка выберет того, кто, несмотря на пренебрежение, совершает безумные поступки, причиной которым служит именно она.

Глава 3

На следующий день мы присутствовали на празднике Ангелины – подруги и одноклассницы Эльзы, что, собственно говоря, и есть одно и то же в этом возрасте. Как и обещала дочери Дарина, на день рождения она заказала клоуна. В своём ярком наряде и с разноцветным лицом он демонстрировал загадочные фокусы, вызывая восторг у собравшихся детей, а также устраивал активные конкурсы для выброса детской энергии на заднем дворе дома, давая тем самым возможность родителям за бокалом вина обсудить накопившиеся темы о сложной взрослой жизни. Круг временно одиноких матерей расположился в просторной гостиной, соединяющейся с таким же пространством и кухней, на двух кожаных диванах с креслами и стоящим посередине чуть выше стеклянным столом, с необходимым продуктовым содержанием, чтобы заглушать короткие периоды молчания.

– Спасибо за торт, Нелли. Он просто потрясающий! – воскликнула Дарина, расслабившись в угловом кресле, что было ближе ко мне.

– Это всё Оливия, я, можно сказать, просто курьер.

– Эта та странная полноватая женщина под сорок лет, что держит кондитерский магазин недалеко от школы, верно? – спросила Лидия, отрывая зелёный виноград на этажерке.

– Почему странная? – спросила удивленным голосом Кристина, сидевшая около Лидии, напротив нас с Дариной.

На кухне раздался громкий всплеск мужского смеха. Обернувшись ненадолго, каждая поискала глазами своего мужа в собравшейся толпе на кухне, где мужчины обсуждали свои понятия о жизни. Обнаружив необходимый объект собственности, мы вернулись к обсуждению Оливии.

– Потому что излучать такую доброту и радушие могут или лицемеры, или умалишённые.

– Как ты можешь такое говорить? Оливия – прекрасный человек! – вступилась я, посылая гневный взгляд на Лидию.

– Конечно,

похвала должна оправдывать созданный образ, – спокойно ответила Лидия на мою реплику.

– Просто не каждому дана доброта. Это врождённый талант, которого у тебя нет и не будет никогда, Лидия.

К нам подошла сестра Дарины – София. В её паспорте цифры были ненамного больше, чем у нас, но красивое лицо с чёрными густыми кудрями ниже плеч восполняло эту разницу. Я мало знала о Софии, если только то, что она не обременена семейными тяжбами, как она часто повторяла. Замужние женщины стараются держать на расстоянии красивых одиночек, ограждая и мужей от их общества. София понимала правила и, кажется, было этим вполне довольна.

– Софи, – протянула Лидия, осматривая её стройную фигуру. – Привет… Ммм… Рада тебя видеть, – сказала она, широко улыбаясь, словно кожа вокруг её губ сейчас лопнет от напряжения.

– Ох, Лидия, ты такая милая, когда врёшь, – ответила София, прижимая руки к груди и делая вид, что тронута такой заботой.

– Так, девочки! Хватит, – вмешалась Дарина. – У моей дочери день рождения, не нужно об этом забывать.

Она поднялась навстречу приехавшей сестре.

– Ты права, – обнявшись, сказала София. – Я приехала поздравить любимую племянницу, а не предаваться ханжеству Лидии.

Закатив глаза и смирившись с характером старшей сестры, Дарина указала на окно, где было видно, как Ангелина веселилась вместе с остальными детьми на улице.

– Не обижайся, Дарина, но твоя сестра – та ещё стерва, – пробормотала Лидия после ухода Софии, отпивая приличный глоток вина.

Кристина кивнула в знак согласия, уделяя больше внимания холодным закускам из овощей, нежели неприязни двух женщин.

– В ней нет лицемерия, разве это плохо? – сказала я с улыбкой, возвращая её же убеждения.

Лидия, смерив меня взглядом, ничего не ответила, осушая спасительный бокал оставшегося вина.

Дарина пыталась исправить созданную под гнётом атмосферу, увлекая нас в разговоры о насущных проблемах, например, таких как школьные сборы, очередные денежные траты на учительский кабинет или периодическая посещаемость педиатра. Получается замкнутый круг, но всё же удивительно, как одни проблемы могут отвлекать от других проблем.

Примерно через сорок минут наша тихая жизнь за разговорами прервалась. На улице между дочерями Лидии и Кристины произошёл конфликт. Девочки не соглашались с итогами конкурса. Пока мамочки двух виновниц скандала выясняли причины и следствия происходящего, а Дарина отправилась за ещё одной бутылкой вина, меня оставили в раздумьях, и я наблюдала за перешёптыванием Эльзы и Ангелины в окне.

– Думаешь о том, какие учебники необходимо прикупить в новом учебном году для дочери? – спросила присевшая рядом София.

– Зачем спрашивать то, что тебе неинтересно? – язвительно перенаправила я вопрос.

– Ради приличия, как и все, – невозмутимо ответила Софии.

София взяла одну палочку канапе с фруктами.

– Я не люблю общество замужних женщин с их узким кругозором, вечно крутящимся вокруг семейных неурядиц… Ну, кроме тебя и Дарины, – проговорила София, съедая прямоугольные кусочки нарезанных фруктов.