Зазеркалье: Пространство
Шрифт:
– Здесь нед-д-д-долюбливают новеньк-к-ких. Почти все друг др-р-руга знают, чуть ли не с рождения… Ты здесь как б-б… б-белая ворона.
– А ты? У тебя есть друзья?
– Со мной никто не об-б-бщается… Я уже смир-р-рился. Я ненормальный, они правильно пост-т-тупают… – с грустью говорил Эдик.
– Эд, почему ты так считаешь?
– Т-т… т-ты разве не замечаешь? У меня не получается нор-р-р-рмально выговаривать слова… Многим пр-р… росто неприятно слышать эти запинки кажд-д-дый раз.
– Это всё ерунда! Ты ведь такой же, как
– Да ладн-н-но… Я ж это так, от скуки. Д-д…д-даже воображения нет, не знаю что нар-р-рисовать.
– Всё равно я рисую гораздо хуже. Ох, через минуту уже звонок будет…
– Родит-т-тели говорят, у меня фотогр… гр… раф-фическая память. Давай вм-м..м-месте сядем, другие рисун-н-нки покажу, поговор-р-рим о чём-нибудь… – предложил Эдик.
С этого дня Даня общался и дружил с Эдиком. Эдд очень хорошо рисовал, а Даня любил читать. Даня заходил к другу в гости по выходным, чтобы вместе они прочли ту книжку про космос и обсудили её, а Эдик черпал из книжонки вдохновение для рисунков. Ближе к середине сентября ребята впервые прогулялись по посёлку, Эдик показал все самые интересные места, которые знал. Они прошлись около леса, что окружает посёлок, обошли все дома и все переулки, радостно обсуждая одну историю за другой.
Эта осень была на удивление холодной и пасмурной, и уже к ноябрю температура приближалась к нулю. Заваленные жёлтыми листьями дуба и липы тропинки и дворы, холодный ветер, румянящий щёки, пасмурное небо, знаменующее очередные проливные дожди, что оставляют кругом неуспевающие пропадать лужи, слякоть и грязь.
Во время осенних каникул, несмотря на непогоду, Даня и Эдик часто гуляли, и, во время одной из таких прогулок, они наткнулись на Максима, гулявшего со своими друзьями. Они думали, что пройдут мимо хулиганов, просто поздоровавшись, но нет. Поприветствовав одноклассника, оба попали на подножки его друзей. Эдик упал в огромную лужу и сильно промок, после чего простудился, и целую неделю болел. Но было ли шайке Максима до этого дело? Они лишь высмеивали друзей за то, что те ничем не ответили. Даня пытался рассказать об этом случае учителям, но всем было не до этого. Всем, кроме одного.
Даня обратился за помощью к Степану Степановичу – это был рослый 37-летний мужчина с недлинными коричневатыми волосами, преподававший у них урок истории. В боковом кармане его полосатого серого пиджака всегда лежали очки, ручка и небольшой блокнотик, а на рабочем столе всегда был порядок. Даня пришёл к нему в кабинет, потому что знал, что он справедлив и рассудителен. Степан Степанович выслушал мальчика, как порядочный человек, и сказал следующее: «Это действительно низкий поступок. Кто-то может сказать, что это не касается школы, после чего выпроводить тебя из кабинета, но это касается школы! По его вине Эдд пропускает занятия, и ему теперь будет сложно наверстать упущенный
Двадцать второго ноября на улице было не по-осеннему холодно, выпал первый снег. Пасмурная погода теперь была постоянно, поэтому Эдд решил пригласить друга в гости. Прошло всего 4 дня с момента, как мальчик выздоровел. Комната Эдика располагалась на втором этаже.
Вежливо поприветствовав родителей мальчика, сидящих за обеденным столом в холодное воскресное утро, Эдик и Даня ушли в его комнату. В комнате Эдика было довольно уютно, хотя некоторые вещи были уже далеко не новыми. Вдоль стены, прямо напротив старой пружинной кровати, стоял большой книжный шкаф, а слева от него, рядом с дверью, располагался стол.
В этот день они дочитали книгу до конца, а Эдик закончил свои рисунки планет и солнечной системы. В печи, стоявшей на первом этаже, в углу довольно просторной гостиной, закончились дрова, а отец Эдика, Валерий Сергеевич – упитанный мужчина средних лет с короткими тёмно-коричневыми волосами – был чем-то болен, из-за чего ему было сложно ходить. Дрова наколоть было некому, поэтому все кутались в пледы и распивали чаи.
Глава четвёртая – Сны.
Мальчишки сидели на пружинной кровати, болтали и пили горячий чай. Эдд поставил свою чашку на небольшой подоконник, протерев рукой запотевшее окно. За окном непрерывно шёл дождь со снегом. Эдик всё ещё покашливал, и потому решил надеть небольшой старый шерстяной шарф сероватого цвета. Пока Даня допивал свой чай, Эдд аккуратно сложил свои рисунки на полку книжного шкафа.
Когда он отходил от шкафа, у него что-то потемнело в глазах, и он упал. Даня, тотчас поставив чашку, подбежал к Эдду и помог ему встать.
– Ты чего? – спрашивал гость.
– Да нет… Со мн-н-ной всё в пор.. р-рядке.
– Ма-а-альчики, – крикнула мама Эдика с первого этажа, – у вас там всё хорошо?
– Да-а, мам! – отвечал Эдик, присаживаясь на кровать.
– Эдд, не дури! Что случилось? Ты упал на ровном месте!
– Гхмм… Лад-д-дно, я скажу. Ко мн-н-не плохо относятся в шк-к-коле, не только из-за заикания… Я плохо переношу разные б-б-болезни, долго отхожу от н-н-них. – Утверждал Эдик. – Многие д-даже завидуют, что я част-т-то пропускаю ур-р-роки, или долго не хожу в шк-к-колу.
– Но ты был дома только неделю…
– Род-д-дители оставили бы мен-н-ня на две, а то и больше, если б… б-бы не учителя. Иногда они не д-д-доверяют нам, думают, что я пр-р-росто прогул… уливаю.
– А почему ты упал-то?
– В глазах что-то пот-т-темнело… Голова кр-р-ружится немного. – Отвечал Эдд.
– Знаешь, я думаю тебе надо отдохнуть. Может, я пойду домой?
– Кхм, нет! Пос-с-стой…
– Что?
– Мы ведь друзья? – загрустив, спрашивал Эдик.
– Ну… да, а почему ты спрашиваешь?