Зазеркальная Империя. Трилогия
Шрифт:
Не нравилось ему, что с событиями последних дней напрямую было связано появление необычных, мягко выражаясь, монет. В первом случае — загадочными червонцами... тьфу, опять... империалами расплатился с Клещом, по словам гражданки Алехиной, именно Князь. Во втором — не менее загадочный полтинник, вернее "монета из белого металла царской чеканки с изображенным на одной стороне портретом мужчины, повернутым влево, окруженным надписью «Б. М. АЛЕКСАНДРЪ IV ИМПЕРАТОРЪ И САМОДЕР-ЖЕЦЪ ВСЕРОССИЙСКИЙ», на другой стороне — гербовым российским орлом с надписью внизу полукругом: «50 КОПЪЕКЪ. 1989 г.», который попал
Так может поступить, допустим, очень стесненный в средствах человек. Опять же соответствует полному отсутствию какого-либо содержимого в карманах жертв. И выглядел незнакомец, по словам Егора Кузьмича, изможденным и каким-то голодным, хотя чисто одетым и не лишенным манер.
«Какое-то старомодное у него обращение! — выразился пенсионер-нумизмат. — Словно в фильмах про дореволюционную жизнь...»
Не искомый ли Князь этот загадочный человек с полтинником?
Совершенно отчетливо вспомнилось, что по-стариковски наблюдательный пенсионер Колосков приметил, как странный прохожий, словно споткнувшись у его прилавка на мгновение, вернулся, внимательно рассмотрел лежавшие перед стариком монеты, затем отошел на несколько шагов и, вынув что-то из кармана, принялся то ли пересчитывать, то ли перебирать на ладони. Егор Кузьмич тогда решил, что он хочет купить какую-то вещь и подсчитывает наличность, готовясь торговаться, но, когда перед ним оказался странный полтинник, позабыл про все...
Что же перебирал Незнакомец (пока не доказано, что он и Князь — одно и то же лицо, будем звать его так) на ладони? А не монеты ли, подобные проданной? Предположим, что для продажи была выбрана самая дешевая из монет... Тогда сделка — всего лишь пробный заход! Незнакомец выручил явно маловато, но у него, видимо, есть запас своего товара. Значит, найти его можно именно на барахолке. Второго продавца монет там нет, следовательно...
Нужно срочно узнать у Жорки, каждый ли день торгует Егор Кузьмич, и попытаться хотя бы рассмотреть «залетного»...
— Вы свободны на сегодня, Бакареенко. Давайте я пропуск подпишу...
Трубку в отделе, где трудился Жорка, сняли только после нескольких гудков.
— Але! — раздался недовольный женский голос. — Чего вам?
— Здравствуйте... Мне бы Конькевича Георгия Геннадьевича.
— А кто его спрашивает?
— Да... — Николай замялся, думая, как бы не подставить Жорку, сделав его объектом женских сплетен. Пойдут еще разговоры, что, мол, Конькевич натворил что-то, милиция им интересуется... — Я по личному делу... Знакомый я его.
— А-а, знакомый, — протянула невидимая женщина. — Нет его. Час назад отпросился у начальника и исчез. Наверное, на сегодня — уже с концами.
— Спасибо...
Куда же его черт унес? Может быть, домой?
Телефон Жоркиной квартиры не отвечал. Шляется опять где-нибудь, дон-жуан неугомонный! Интересно, осталась ли в городе хоть одна мало-мальски привлекательная, не говоря уже хорошенькая, девушка или молодая женщина?
— Ты что, Ильич, монетами заинтересовался на старости лет? Коллекцию собираешь или так?..
Лукиченко, как всегда улыбаясь, завис над плечом Александрова, нагло, без
Вздрогнув от неожиданности, Николай торопливо перевернул листок изображением вниз.
— А тебе какое дело? Своими делами занимайся! Лейтенант деланно пожал плечами, отходя к своему столу.
— Да мне-то, собственно, никакого дела. Кинув бумажку в портфель, Александров быстро оделся и буркнул Лукиченко:
— Я к свидетельнице. Будут спрашивать, так и скажи. Пока.
Подчиненный снова пожал плечами и промолчал, но, когда капитан уже покидал комнату, деланно-небрежно бросил вслед:
— Слышь, Ильич! А ты не притырил тогда случайно один золотой, а?
Палец лейтенанта указывал на портфель, в котором покоилась бумажка с протиркой.
— Их там точно сорок семь было? Как в описи?
Когда Николай подкатил к рынку, поставил машину и пробился сквозь поток расходившихся покупателей, барахолка уже почти опустела. Ни Егора Кузьмича, ни какого-либо подозрительного субъекта, походящего на его описание, там, естественно, не оказалось.
— Тсс, Георгий, вот он, кажется... — шепотом известил сидящего рядом и изображающего продавца какой-то электрической дряни Конькевича пенсионер Колосков.
Территорию рядом с законным местом нумизмата удалось освободить от торгующего всяким электрическим хламом спившегося монтера Федорчука, только купив у него весь выложенный сегодня товар вместе с куском потерявшей цвет ситцевой занавески, на котором тот был разложен. Сумма, достаточная для покупки двух поллитровок по коммерческой цене, больно ударила по карману Георгия, и так не очень тугому, но он надеялся возместить потери за счет родной милиции, работу которой он, собственно говоря, сейчас и выполнял.
Завидев краем глаза приближающуюся высокую фигуру в добротной зимней куртке наподобие летной, не кожаной, а из какой-то плотной ткани, черных узких брюках, заправленных в высокие шнурованные ботинки на толстой подошве, и в какой-то легкомысленной круглой кепке с длинным козырьком (похожие, помнится, носили в одном из виденных в «Экране» американских фильмов спортсмены, игравшие в какую-то командную игру типа русской лапты), Жорка уткнулся в свой импровизированный прилавок, бесцельно перебирая мотки проволоки, алюминиевые цилиндрики стартеров от ламп дневного света, карболитовые патроны для лампочек и почему-то неукомплектованное смывное устройство от унитаза «компакт».
— Добрый день, — приятным баритоном поздоровался с Колосковым неизвестный. — Как движется коммерция?
— Да, — неопределенно пожал плечами Егор Кузьмич, — плоховато...
Мужчина помялся с минуту:
— А я вам, знаете ли, еще одну монетку принес. Не желаете полюбопытствовать?
«Да, обращение и в самом деле какое-то старомодное, — решил Конькевич. — И одет несколько не по-нашему... Ботинок таких, к примеру, я и не видал никогда. И шапочка странная. Глаз-алмаз у старика! Интересно, в МГБ он не служил в молодые годы? Дырки в башке врагам народа не сверлил из верного нагана?»