Зажечь белое солнце

Штаний Любовь В.

каждый раз среди участниц находилось десятка два сверстниц, заливающихся слезами. Кто бы знал,

как это бесит!

Ведь соревнования не новогодняя ёлка, где подарки вручают всем без исключения. Да и проигрыш

вовсе не означает, что ты плох. Просто кто-то оказался в этот день лучше. И что с того? Рыдать по

этому поводу? По-моему - идиотизм полнейший. Всегда кто-то в чём-то будет лучше тебя, но ты-то от

этого хуже не становишься.

Наверное, поэтому слёзы ассоциируются

у меня с глупостью и вызывают приступы раздражённой

брезгливости. Нельзя же так унижаться? Ни перед людьми ни перед самой собой. И последнее,

пожалуй, даже важнее.

Не, всякое бывает. Бывает и такое, что можно выть белугой. Вот когда у моей однокурсницы погибла

мать, та, сидя под столом в общаге, в голос рыдала часа три без остановки и ни на йоту не потеряла

себя ни в чьих глазах. Там была причина горевать, реальная и очень веская, но не сейчас же?!

Окончательно потеряв терпение, я прикрикнула на кудряшку и отодрала от себя вторую плаксу.

– Спокойно, - крепко держа малышку за плечи так, чтобы смотреть ей прямо в глаза, произнесла я и

чуть не подавилась от изумления. Ничего себе, малышка! Впрочем, не о том сейчас. Отогнав

мимолётный испуг, я продолжила, не подавая виду, насколько ошарашена и выбита из колеи: - Пока

причин для истерики нет. Утро вечера мудренее, поэтому сейчас ты успокоишься, умоешься и

поспишь. Понятно?

Конечно, девочка ничего не поняла, но когда я встала, послушно пошла следом к ближайшей

колонне с 'тазиком'. В углублении имелось достаточное количество довольно чистой воды, которая

стекала прямо по столбу откуда-то сверху и уходила через крохотные отверстия в теле колонны. Не

уверена, что эту воду можно пить, но умыться наверняка. На всякий случай, окунула ладонь и

осторожно слизнула с пальца прозрачную каплю. Вода как вода.

Малышка тихо всхлипывала и на мои попытки объяснить жестами, чего добиваюсь, никак не

реагировала. Пришлось взять дело в свои руки и умыть её силой. Кудряшка быстро сообразила что по

чём, и ополоснула лицо сама. Если это - сон, то самый бредовый из всех, которые мне до сих пор

снились.

В итоге, минут через двадцать мы, теперь уже втроём, улеглись на новую кровать. Пришлось отойти

подальше, чтобы леди-Халк в ажиотаже не снесла и нас ненароком. Закрыв глаза, я вздохнула и

попыталась успокоиться. То, что увидела, заглянув в лицо заплаканной девчонке, никак не хотело

укладываться в голове.

У этой малышки были обалденно красивые крупные и яркие глаза. В ореоле пушистых чёрных

ресниц, тёмно-серые с отливом в синеву и... с вишнёвым зрачком, напоминающим четырёхконечную

маленькую звездочку! Да уж...

вот это действительно пятница тринадцатое!

Сколько я пролежала вот так, в полудрёме, сложно сказать. Не оставляло ощущение, будто я -

сосиска в хот-доге. Из-за узости лежанки девушки, не пожелавшие спать отдельно, устроились по обе

стороны от меня, облапав, словно мать родную. Если честно, это основательно раздражало.

С одной стороны, я не привыкла брать на себя ответственность за кого бы то ни было, а с другой

рядом с этими миниатюрными куколками чувствовала себя не только 'дылдой', что само по себе

привычно и оттого не страшно, но и матроной в годах. Вот последнее напрягало и сильно. В двадцать

восемь меня, конечно, нельзя назвать малолеткой, но и почтенной дуэньей быть ещё рановато. Тем

более для таких откровенно симпатичных девушек.

Хорошо хоть комплексы по поводу внешности я извела ещё в училище. Этому, как ни странно,

поспособствовал всё тот же рост. Осознав, что будучи в буквальном смысле на голову выше всех

парней не только на своём курсе, но и на двух старших, местной Кармен мне не быть ни при каком

раскладе, я перестала обращать внимание на остальное.

Какая разница третьего размера у меня грудь или пятого, если, всё равно, Васька Хоботов, в

которого тайно была влюблена, едва доставал макушкой до носа? Будь я пониже ростом и

пофигуристее, карие глаза, крупные губы, чуть вздёрнутый нос и слегка удлинённый овал лица

смотрелись бы неплохо при светло-русых волосах. Но в реальности лицо никакого значения не имело.

Кто его разглядит-то там, наверху? Кому это надо?

И всё же, несмотря на то, что рядом с юными красавицами я вовсе смотрелась по-идиотски, меня

это мало волновало. И тем не менее некоторое чувство досады присутствовало. Не знаю уж, зависть

ли это была или поднявшие голову сомнения в собственной полноценности, но это самое нечто

основательно нервировало. Не считая ситуации в целом, конечно. Ох...

Так ли, эдак ли, но пока единственным разумным действием виделось ожидание дальнейшего

развития событий. Потому и считала про себя розовых слоников, неуклюже прыгающих через

низенький заборчик. Дрёма накатывала волнами, не давая отключиться окончательно от гама вокруг.

Отрывистые сновидения были тревожными и откровенно бредовыми.

Сначала соседка с пустым ведром и в алом обтягивающем брючном костюме. Потом чёрный кот,

зловеще сверкающий глазюками из подворотни. Кот превратился в банку с серебряным вензелем. В

банке копошились новорожденные хомяки. Лысые, красные и похожие на червячков.