Зажечь свечу
Шрифт:
Он был в прорабской и там услышал — перекатывался слушок… Комиссия! Приехали к Бахметьеву, ни звонка, ничего! В бухгалтерии роются… Самого Соломона врасплох взяли!
От радости перехватило дыхание. Но нет, не показать… Неудобно — мало ли что! Хотя и другие, другие тоже… Агафонов… Может быть, вот оно? Наконец-то… Заняться делом, настоящим делом… Честно работать! Смотреть в глаза и не бояться, говорить правду. К чертям липу и показуху!
— Давай-ка выпьем по этому поводу, Леонид Николаевич! А? Давай! Есть за что.
— Слушай, да не кричи ты так. Еще неизвестно ведь, чем кончится…
— Брось! Они разберутся, не могут не разобраться. Там ведь и дурак поймет,
Леонид Николаевич в этот день шел домой пешком. «Люди, товарищи, — как заклинание повторял он про себя, — разберитесь же наконец, не закрывайте глаза, не отворачивайтесь, откройте правду, нельзя же так, ну сколько можно… Установите наконец справедливость, дайте вздохнуть свободно…»
ГЛАВА VI
И у «великолепной шестерки» дела шли полным ходом.
Первый день дал много — недаром Нефедов так тщательно разработал свой план, рассчитанный на внезапность и на одновременную быструю работу на всех фронтах. Его несколько выбила из колеи поездка в красавец дом отдыха, однако, когда они к вечеру вновь собрались все вместе, он понял, что дела совсем не так плохи, как ему показалось после поездки.
Самый большой успех, конечно, выпал на группу Сыпчука — Старицына и присоединившегося к ним во второй половине дня Геца. Они, правда, не разобрались во всем окончательно — времени мало, да и в документах какая-то неувязка, — однако с полной уверенностью можно было сказать, что сигнал послан вовсе не без основания. А ведь работа только еще начата.
Выложил и Нестеренко свои маленькие козыри — весь вечер он был в благостном расположении духа и даже ничего не имел против сутяги Нефедова. Рассказал о своих наблюдениях и Петя.
Решили: завтра с утра всем быть на месте — всем, кроме Пети. Петя пусть пока не раскрывает своего инкогнито — пусть еще поездит, посмотрит. Дали ему еще несколько адресов.
— Побольше записывайте, Петя, — сказал ему Гец. — У нас есть кое-какие сомнения в сметах, в объеме работ, и вы сможете нам в этом помочь. Вы ведь геометрию изучали?.. Так вот на этом объекте… Вот, на Втором проезде… Замерьте, пожалуйста, площадь газона. Количество деревьев нас тоже интересует: большие деревья и маленькие, отдельно… Я понимаю, что у вас нет рулетки, так нам и не нужна скрупулезная точность. Вы ведь шаг свой знаете? Правильно! Ну-ка, шагните… Так. А вот чуть побольше — будет как раз метр… Вот так! Так и шагайте. Ошибка в плюс-минус несколько метров нас вполне устраивает. Я подозреваю, что там раза в два завышен объем работ, и, если ваши приблизительные измерения подтвердят это, мы придем сами и тогда уж смерим точно. Договорились?
И разъехались все по домам с чувством хорошо выполненной работы — долга.
Волнуясь, встретила Вадима Андреевича Старицына его молодая жена Лиля.
— Ну, как там, Вадим? Что вы нашли? Поймали кого-нибудь? Рассказывай поскорее…
Бухгалтер Сыпчук с неохотой возвращался в свою одинокую комнату. С тех пор как два месяца назад ушла от него жена, прихватив с собой сына, он все никак не мог прийти в норму, и даже сегодняшний успех их миссии и бодрое настроение всех пятерых лишь ненадолго вывели его из состояния последних дней… А сейчас, вечером опять предстояло остаться наедине с самим собой и с комнатой, которая, несмотря на теперешний беспорядок, все хранила воспоминание о недавнем уюте. Он завидовал людям, которые могли запросто, не думая ни о каких болезнях, зайти куда-нибудь, где свет и музыка, и отвлечься.
Петя, едва освободившись, заспешил домой, посмотреть на Иолу! Еще не кончились часы пик, в густой толпе продвигаться быстро не так-то легко, и Петя проклинал все на свете. Когда же он наконец добрался до дома, взбежал на пятый этаж, торопясь, открыл парадную дверь коммунальной квартиры, вошел в комнату, подбежал к кроватке, увидел сморщившееся в улыбке Иолино личико, он почувствовал себя невыразимо счастливым — даже очки запотели.
— Ах ты, моя радость, солнышко! Соскучилась по папочке, да? А папка твой — инкогнито, знаешь?
Нефедов и Нестеренко, каждый самостоятельно, связались вечером по телефону с Хазаровым. В отношении Нефедова Хазаров ограничился телефонным контактом, а Петр Евдокимович Нестеренко получил приглашение прибыть лично на дом к Пантелеймону Севастьяновичу. Оба члена комиссии получили соответствующие наставления. Нефедов:
— Все правильно, давай-давай, Сергей Петрович, так и действуй. Только вот насчет этих фактов… Ты понимаешь, что мы должны их как следует проверить, понимаешь?
— Понимаю, Пантелеймон Севастьянович.
— Ну вот. И все время поддерживай со мной связь, ясно?
— Ясно, Пантелеймон Севастьянович.
— И никаких резюме без моего ведома! Договорились?
— Договорились, Пантелеймон Севастьянович…
Петр Евдокимович же Нестеренко пробыл около часа в квартире Хазарова и в результате получил указания следующие:
— Я на тебя, Петр Евдокимович, надеюсь… Никаких поспешных действий! Факты собирай — это хорошо. Но пока никакой огласки! По возможности, конечно… Ты ведь теперь все знаешь относительно этого управления, так что… — И еще, словно спохватившись: — Ах, как нехорошо, скажи ведь какое дело, а? Ну, ладно, Барнгольц — это старый жулик, а ведь Бахметьев-то, а?.. Нехорошо, нехорошо…
Нефедов был несколько удручен разговором с Хазаровым. Он четко научился разбираться в оттенках его голоса и почувствовал на этот раз, что Хазаров не очень заинтересован в том, чтобы факты были слишком внушительны. Сначала назначил председателем какого-то Нестеренко, теперь настойчиво требует воздерживаться… Что-то тут не то, неопределенно как-то… Он достал свой платок и вытер вспотевший лоб…
Петр Евдокимович же наоборот: обласканный самим Хазаровым — даже домой пригласил! — он возвращался гордо и независимо и с вожделением охотника ждал утра, чтобы поскорее продолжать работу. А что касается предостережений — так об этом Петр Евдокимович и так знал.
ГЛАВА VII
В конце рабочего дня главного инженера Управления по озеленению Галину Аркадьевну Нечаеву вызвал Бахметьев.
— Галя? Зайди ко мне, пожалуйста. Нужно поговорить.
— Хорошо, скоро буду.
Галина Аркадьевна работала здесь не так давно, пять лет. До этого, после окончания института, она три года отбарабанивала в одной проектной организации. Из пяти лет три года Нечаева была заместителем начальника планового отдела, год — начальником участка и, наконец, год — главным инженером управления. Благодаря ей, собственно, и была создана «группа науки». Еще в институте Галя вышла замуж, но потом разошлась, оставшись вдвоем с девочкой, которой сейчас было уже девять лет.