Зажги меня
Шрифт:
– Ну и как? – начинает он. – Когда же все случится? Ты уже установила для себя точную дату?
– Что? – удивляюсь я. – Какую дату?
– Ну, месяц и число, когда ты перестанешь наконец быть такой дурочкой, – бросает он и очень строго смотрит на меня.
– А-а-а… – Я вся съеживаюсь. – Ну, этого, наверное, не произойдет никогда.
– Да, тут ты, скорее всего, права.
– Заткнись.
– А знаешь что? – говорит Кенджи. – Я сейчас и сам понятия не имею, где находится Адам.
Я напрягаюсь и выпрямляюсь:
– Он в порядке?
– Да, все будет
Я снова опускаю взгляд. Кенджи привлекает меня к себе, прижимает плотнее. Я спокойно кладу голову ему на грудь.
Минуты воспоминаний пробегают между нами. Наконец он первым нарушает тишину:
– А я действительно думал, что у вас, ребята, крепкие отношения.
– Да, – шепчу я, – я тоже поначалу так считала.
Еще несколько секунд словно спрыгивают с края крыши.
– Я такая ужасная личность, – негромко заявляю я.
– Ну-ну, – вздыхает Кенджи.
Я начинаю стонать. Потом закрываю лицо руками.
Кенджи снова вздыхает:
– Не волнуйся. Кент сам был порядочным болваном, не меньше тебя. – Он набирает в легкие воздуха. – Но, черт побери, принцесса. – Кенджи внимательно смотрит на меня, чуть заметно качает головой и снова устремляет взгляд в ночь. – Уорнер? Это ты серьезно?!
Я поднимаю на него взгляд:
– Это ты о чем сейчас?
Кенджи удивленно приподнимает брови:
– Я точно знаю, что ты девушка не глупая, поэтому веди себя соответственно.
Я закатываю глаза:
– Я больше не хочу даже разговаривать на эту тему…
– Мне все равно, хочешь ты обсуждать это или не хочешь. Тебе все равно придется со мной поговорить. Ты не можешь вот просто так взять и влюбиться в Уорнера, а должна сказать мне, почему это произошло. Я должен убедиться в том, что он не вшил тебе в мозги чип или еще что-то в этом роде.
Я молчу, и так проходит почти что целая минута.
– Я не влюбилась в Уорнера, – спокойно отвечаю я.
– Ну конечно.
– Нет, – настаиваю я. – Я просто… – тут я вздыхаю. – Я сама не знаю, что со мной происходит.
– Это называется «гормоны».
Я бросаю на него укоряющий взгляд:
– Я серьезно говорю…
– Я тоже. – Он наклоняет голову набок. – Ну, в общем, тут замешана биология и все такое. Это объясняется с научной точки зрения. Может быть, твои женские части организма сбиты с толку, если говорить о науке.
– Женские части организма?!
– Ну прости. – Он делает вид, что обижается на меня. – Мне, что же, называть эти анатомические термины, как и полагается? Потому что твои женские части организма лично меня ничуть не пугают…
– Нет уж, спасибо. – Я пытаюсь засмеяться, моя попытка развеять грусть тут же растворяется в последующем вздохе.
Боже, все меняется…
– Он просто… совершенно другой, – слышу я свой собственный голос. – Уорнер. Он совсем не такой, каким вы, ребята, привыкли его считать. Он милый. И добрый. А его отец ужасно с ним обращался. Ты даже представить себе не можешь… – Тут я замолкаю,
Кенджи смотрит на меня с сомнением:
– Адам тоже верит в тебя.
– Да. – Я продолжаю смотреть в темноту. – Наверное.
– Что это значит – «наверное»? Он вообще считает, что ты самая лучшая. Ты – богиня, это же ты придумала воздух и все остальное, да?
Я почти улыбаюсь:
– Я не знаю, какую версию меня самой любит Адам. Я теперь другая, я не такая, какой была тогда, в школе. Я уже совсем не та девочка. А ему, наверное, хочется именно ту, – говорю я, снова глядя на Кенджи. – Мне кажется, он хочет по-прежнему считать меня той самой девочкой, которая почти никогда не разговаривает и большую часть времени проводит в страхе. Ну, такая девочка, которую он должен защищать и о которой надо постоянно заботиться. Я не уверена в том, нравлюсь ли я ему такая, какой стала сейчас. Не знаю, сможет ли он принять меня такой.
– Значит, как только ты раскрыла рот, ты просто разрушила все его мечты, да?
– Я сейчас тебя с крыши столкну.
– Ну конечно. Кажется, я начинаю понимать, почему ты можешь не понравиться Адаму.
Я только закатываю глаза.
Кенджи смеется. Ложится на спину и увлекает меня за собой. Теперь вокруг нас одно только небо. Как будто меня уронили в бочонок с чернилами.
– Знаешь, а в этом есть свой смысл, – наконец заявляет Кенджи.
– В чем именно?
– Я и сам еще толком не понял. Ну, то есть ты ведь почти всю жизнь провела взаперти, так? И у тебя, соответственно, не могло быть много парней, с которыми ты могла бы мутить и постоянно до них дотрагиваться.
– ЧТО?!
– Короче, Адам оказался первым парнем, который… обошелся с тобой достаточно мило. Да он вообще был первым человеком во всем мире, который нормально к тебе отнесся. И он может дотрагиваться до тебя. Кроме того, он не такой уж и урод. – Он молчит и добавляет: – Нет, я тебя ни в чем не обвиняю. Тяжело чувствовать себя одиноким. Нас всех иногда охватывает отчаяние.
– Ну допустим, – медленно отвечаю я.
– Я просто хочу сказать вот что, – говорит Кенджи. – Становится понятным, почему ты в него влюбилась. Просто по умолчанию, так сказать. Если не в него, тогда в кого еще?! У тебя всегда был весьма ограничен выбор возможностей.
– Ну да, – еще тише произношу я. – Вот именно. По умолчанию. – Я пытаюсь засмеяться, но у меня из этого ничего не получается. Я шумно сглатываю, меня переполняют эмоции, горло перехватывает. – Иногда мне кажется, я вообще перестаю понимать, что происходит в действительности, а что мне только мерещится.
– То есть?
Я качаю головой и шепчу, скорее обращаясь к себе самой:
– Я и сама не знаю.
Наступает долгая пауза.
– Ты его на самом деле любила?
Я колеблюсь, прежде чем ответить. Что я сейчас должна сказать ему: «Думаю, что да?» Или: «Я не знаю?» Я вздыхаю и говорю: