Зажги меня
Шрифт:
– Что ты имеешь в виду? – спрашиваю я. Стараясь казаться беспечной, но, как мне кажется, мои уши в тот же момент заметно порозовели.
Кенджи хлопает себя по шее у затылка и неопределенно пожимает плечами.
– Вы подрались или что-то еще произошло?
– Нет, ничего, – поспешно отвечаю я.
– Понятно, – замечает Кенджи и многозначительно наклоняет голову набок.
– Как там Адам поживает? – спрашиваю я, надеясь сменить тему.
Кенджи шумно и протяжно выдыхает. Он отворачивается, потирает глаза и кидает свою сумку на пол. Затем прислоняется спиной к стене.
– Не
– Что? Но почему? Он же сам сказал, что больше не хочет бороться…
– Ну да, конечно, – кивает Кенджи. – Но это еще не означает, что он готов сразу потерять всех своих друзей.
Я качаю головой:
– С его стороны это, по крайней мере, нечестно.
– Согласен, – снова вздыхает Кенджи. – Но, как бы там ни было, мне приятно снова видеть тебя, принцесса. Хотя я устал как черт. И еще голоден. И сердит. Ну, ты меня понимаешь. – Он делает рукой какое-то неопределенное движение и опускается на пол.
И больше ничего. Теперь он молчит.
– Что-то не так? – Я присаживаюсь на пол напротив него и понижаю голос.
Он встречает мой взгляд.
– Ну, я скучаю по Джеймсу, ясно? Мне тоскливо без него, – устало произносит Кенджи. Я вижу по глазам, как он измучен. – Я не хочу, чтобы он там оставался.
У меня замирает сердце.
Ну да, конечно же…
Джеймс.
– Мне так жаль, что мы так и не нашли способа, чтобы взять его с нами сюда.
Кенджи щелчком сбивает невидимую пылинку со своей рубашки.
– Возможно, там, где он сейчас, ему будет безопаснее, – говорит Кенджи, но я вижу, что он сам не верит в свои слова. – Мне только очень хочется, чтобы Кент перестал вести себя как последний болван.
Я съеживаюсь.
– Было бы просто замечательно, если бы мы смогли как-то исправить эту ситуацию, – говорит Кенджи. – Но нет же, ему это не нужно, а нужно, чтобы все летело к чертовой матери, чтобы все превратилось в сумасшествие и драму. – Он резко выдыхает. – Он такой эмоциональный, чтоб его! – неожиданно выдает Кенджи. – Все для него имеет громадное значение. Не может он хоть что-то пропустить мимо и оставаться хладнокровным, ведь жизнь продолжается. Я просто… ну, не знаю. Как бы там ни было. Просто я хочу, чтобы Джеймс был с нами. Я по нему очень скучаю.
– Мне так жаль, – повторяю я.
Кенджи морщится и машет рукой в пустоту.
– Все в порядке. Это пройдет.
Я оглядываю комнату и замечаю, что все остальные уже начали понемногу обживаться.
Касл, Иан, Алия и Лили направляются в раздевалку, а Уинстон и Брендан разгуливают по залу. Они трогают стену, похожую на скалу и о чем-то говорят, но мне их не слышно.
Я придвигаюсь ближе к Кенджи.
– Итак, – начинает он, – я не вижу тебя всего сутки, и за это время ваши отношения из «давай откровенно обниматься» перерастают в нечто вроде «вот тебе мое ледяное плечо»? Интересная история.
– Сомневаюсь.
– Ты серьезно не хочешь мне ничего поведать? – Он выглядит обиженным. – А вот я тебе рассказываю все до конца.
– Уверена, что это не так.
– Ну, не оригинальничай.
– Да
– Ерунда, – бормочет он. – Я уже сказал, что мне очень не хотелось оставлять там Джеймса.
– Но это еще не все, правда?
Он молчит.
Я смотрю на свои колени.
– Ты можешь говорить мне все, что хочешь. Ты всегда выслушивал меня, и я тоже готова выслушать тебя, если захочешь.
Кенджи закатывает глаза к потолку.
– Почему ты заставляешь меня испытывать чувство вины за то, что мне не хочется участвовать в твоей передаче под названием «давай делиться своими чувствами».
– Я не…
– У меня… просто ужасное настроение, и все, понятно? – Он смотрит куда-то вбок. – Жуткое настроение. Мне хочется злиться. Хочется дать кому-нибудь в морду просто так.
Я подтягиваю колени к груди и кладу на них подбородок. Киваю.
– Ты пережил сложный день.
Он ворчит что-то, кивает и смотрит на стену. Ударяет кулаком по мату.
– Иногда я действительно здорово устаю, понимаешь? – Он внимательно смотрит на кулак и на то, как костяшки его пальцев вдавливаются в материал, напоминающий губку. – И я уже сыт этим по горло. – Внезапно голос его становится тихим, как будто он разговаривает сейчас не со мной. Я вижу, как нервно двигается его кадык, как эмоции прячутся в груди. – Я все время теряю кого-нибудь из друзей, – говорит он. – У меня такое впечатление, что это происходит чуть ли не каждый день. Каждый божий день. Я устал от всего этого, я устал, мне все надоело…
– Кенджи… – начинаю я, но он прерывает меня.
– Я тосковал и без тебя тоже, Джей. – Он продолжает изучать маты. – Жаль, что тебя вчера вечером с нами не было.
– И я по тебе тоже скучала.
– Мне ведь больше не с кем поговорить.
– Мне казалось, что ты не любишь говорить о своих чувствах, – я начинаю поддразнивать его, стараясь немного разрядить обстановку.
Но он не хватает мою приманку.
– Просто иногда становится слишком уж трудно. – Он отворачивается. – Чересчур трудно. Даже для меня. Бывают такие дни, когда мне совсем не хочется смеяться. Не хочется смеяться самому и веселить других. Тогда становится на все плевать. А случается, что хочется усесться где-нибудь в уголке и поплакать от души. И вот так весь день напролет. – Он перестает водить рукой по мату. – Я сумасшедший, да? – тихо спрашивает он, все еще не смотря мне в глаза.
У меня щиплет глаза, и я начинаю часто моргать.
– Нет, – говорю я. – Нет, никакой ты не сумасшедший.
Он уставился в пол.
– Когда мы с тобой тогда поговорили, у меня возникло какое-то странное состояние, Джей. Я просто потом долго сидел один и размышлял о своих чувствах. Спасибо тебе за все.
Я подползаю вплотную к нему и обхватываю его за пояс. Он мгновенно реагирует и тоже прижимает меня к себе. Я зарылась лицом ему в грудь и теперь слышу, как бьется его сердце. Ему сейчас действительно очень плохо, он еще не до конца оправился после того случая, я все время почему-то об этом забываю. Хотя мне обязательно нужно забыть об этом.