Зажигалка для дракона, или Свадебный переполох

Ветова Ая

– Жареным? – предположил Виттор.

– За поступком, могущим охладить ее горячую привязанность и преданноcть супругу, всегда навещала его внезапно. И вот ни разу! Представляете, ни разу не смогла застать врасплох. Подойдет к номеру, постучит, ей и откроют. А внутри супруг сидит с недоуменным лицом и кроссворд читает.

– И куда девались дамы… хм, улики? – с живейшим интересом спросил граф, вытягивая шею: служанка в доме напротив, наклонившись в живописной позе, выметала пыль из-под стола.

– Это здание хранит

множество секретов, – улыбнулся Альтер, - а также лояльность к своим постоянным и давнишним клиентам. Любой Камельдор может чувствовать себя здесь в совершенной безопaсности, даже если заявится на пороге гостиницы в окровавленной одежде и с клеймом беглеца на лбу.

– Альтер прав! – сказал, входя в комнату Шарль.
– В маленьких тавернах хозяева доносят агентам обо всех подозрительных постояльцах. А взамен полиция закрывает глаза на контрабанду и прочие мелкие нарушения. А тут мы можем пересидеть тихо некоторое время.

– Здесь тихо, как в могиле, – раздраженно буркнул Виттор, вскакивая на ноги: горничная напротив закончила уборку и пропала из вида.
– И так же тоскливо.

– Мы уже думаем с Альтером над планом дальнейших действий. Мог бы и помочь нам, - упрекнул графа Шарль.

– Это не мое, - огорченно махнул рукой Виттор.

– Мне кажется, ваше сиятельство, – покашлял Альтер, – что ваше дурное настроение связано совсем не с затворничеством.

– А с чем?
– заинтересовался Шарль. – Виттор! Будешь? И всю хандру, как рукой снимет! Между прочим, столетней выдержки арманьяк.

Он откупорил бутылку и налил в бокал темно-коричневую жидкость. Поболтал ею, вдохнул и блаженно закрыл глаза. Дворецкий деликатно придвинул Шарлю тарелочку с порезанным лимоном.

Но Виттор лишь отмахнулся от друга.

– Я полагаю, - продолжил ?льтер, – что плохое настроение графа связано с тем, что наша юная дама сидит взаперти и о чем-то грустит.

Все трое бросили взгляд на одну из трех дверей,идущих из гостиной. Дверь украшали два перевитых между собой дракона, покрытые уже слегка потускневшей позолотой.

Гостиница «Золотая чешуя» так и спешила ослепить – в прямом и буквальном смысле – своих гостей. Стилизованная под драконью чешую черепица была в стародавние времена покрыта тонким слоем благородного металла, но дoжди, снега, а главное, гoлуби сделали свое дело. Хотя раз в пятьдесят лет хозяева и предпринимали попытки вернуть крыше ее былой блеск.

Внутри гостиница была устроена не менее замысловато. Огромное количество портиков, колонн, пилястров, барельефов – все с завитушками, позолотой и прочей фендибоберностью – вкупе с огромным количеством дверей, портьер, арок и фальшивых окoн превращали внутреннее проcтранство в подобие лабиринта, и встреченный случайно коридорный едва ли не казалcя Минотавром.

Граф с друзьями расположились в роскошном люксовом номере, имеющим три спальни и огромную гостиную

с разнокалиберными диванами, кушетками и козетками. Все для постояльцев, желающих приступить к десерту прямо здесь и сейчас, не отходя далеко от обеденного стола.

– Ну вот что с ней? – воскликнул Виттор. – Ведь все нормально было: летели сюда, вроде веселая была. ? потом вдруг – опа! И как подменили.

– Говорят, - заметил Шарль, рассматривая на свет второй бокал арманьяка, – что у женщин раз в месяц такие дни бывают, когда они сами не свои становятся.

– ?льтер?

Но дворецкий покашлял и покачал головой, отвечая на взыскующие взгляды друзей.

– Не могу судить, господа, – сказал он.
– Но могу предложить верное средство для решения проблемы.

– Какое?

– Разговор. Простой разговор по душам.

Альтер забрал опустошенную тарелочку из-под лимона и вышел из гостиной.

– Иди! – махнул на друга рукой Шарль. – Альтер дело говорит. Чего терзаться догадками, когда можно самому спросить.

Виттор помялся. Эх, была не была!

– Лирия! – осторожно постучал он в дверь спальни девушки.

Глава 34. Слеза ребенка

Лирия явно недавно плакала, понял Виттор сразу, едва вошел в комнату. Она гордо отвернулась, но он успел увидеть и покрасневшие глаза, и порозовевший, но не утративший своей пленительности носик,и подергивающиеся губки.

– Лирия! – упавшим голосом спросил граф.
– Что с тобой?

Но девушка лишь покачала головой и всхлипнула, а потом спрятала лицо в руках. У Виттора защемило сердце. Он подошел и решительно повернул девушку к себе. Она не отняла рук от лица, но и не стала вырываться из объятий графа.

– Да объясни же мне, в чем дело!

– Не надо… мяу-вяу… спасать… мяу-вяу… надо было… у-у-у… в монастыре…

Она плакала-мяукала,и до графа не доходило ни одного членораздельного и осмысленного слова.

– Бр-р! – сказал он, встряхнув головой. Подумал и немного встряхнул девушку, но это, кажется, не возымело эффекта.

Тогда граф опустился на колени.

– Вы что?
– поразилась девушка, заметив его коленопреклоненную позу.

– Пока ты мне не скажешь,чем я тебя обидел, я не встану, – твердо заявил Виттор, надеясь, что шантаж сработает.

– Ничем.

Кажется, они уже начали строить диалог, порадовался граф.

– Тогда кто обидел?

– Никто. Но почему я? – по щекам девушки вдруг потекли слезы.

– Что «почему ты»?

– Что бы ты чувствовал, - воскликнула Лирия. – если бы узнал, что ты не человека, а… а… свинья, которую растили на убой.

Виттор вспомнил окорок, который они с Шарлем смолотили почти вдвоем за обедом, и решил не углубляться в экзистенциальные рассуждения со свиной точки зрения.