Зажигалка

Хмелевская Иоанна

Вот так наконец все и выяснилось.

* * *

Обо всех тонкостях допроса Майды мы узнали через Собеслава, которому в свою очередь рассказал полицейский фотограф.

И от него же узнали, что главной проблемой для следователя стал Шрапнель, что нас немало удивило, ведь тот вроде бы не причастен к садовой афере? Почему же комиссар проявляет к нему такой интерес?

Собеслав объяснил — потому что он упорно звонил уже мертвому Кшевцу. Слишком упорно. Сам выдал себя, и из-за него следователь сна лишился. А звонил негодяй по разным сотовым. Ездил по стране и миру и пользовался чужими сотовыми, никогда своим.

Из скупости. И из-за нее же придумал аферу с растениями, причем пан Мирек должен был сразу забирать у него растительный брак и своими силами его распространять, а пан Мирек всё не забирал, вот Шрапнель и выходил из себя. Так ведь и его могли засечь. Особенно худо дело обстояло с бамбуком, его вывезли за большие деньги, полученные Шрапнелем, и надо было срочно искать очередную жертву, а пан Мирек все не проявлялся. А бамбук не ждал, рос и рос, хватался за каждый пустой клочок земли или лез в щели грузовика, на который его сложили, в другом месте лез в мельчайший зазор между брусчаткой. С каждым часом положение усугублялось. Шрапнель вышел из себя и принялся совершать ошибку за ошибкой.

И таким образом сам же уничтожил свое гениальное мошенничество. Именно этого комиссар никак и не мог понять. Чтобы до такой степени потерять голову?! И Майда тоже из-за бамбука… Нет, такого не может быть. Никогда комиссару не пришлось сталкиваться лично с чем-то подобным, надо бы проверить опытным путем…

— Казик боится, что Вольницкий теперь засадит бамбуком двор полицейского управления, — смеясь, сообщил нам Собеслав. — Все у него сходится, кроме одного — бамбук в качестве мотива преступления.

Мы опять проводили производственное совещание, — конечно, у меня. Главным пунктом программы был, бесспорно, успех комиссара, который непременно следовало отметить, не упоминая, разумеется, о бамбуке. Я еще ждала Беату, до которой наконец дозвонилась и сообщила, что я уже вернулась. Она чрезвычайно обрадовалась и заявила — сейчас приедет. И пообещала все привезти.

Я не очень поняла, что именно она собиралась привезти, напротив, осталось в памяти, что скорее собиралась взять янтарь у меня. Однако я не сомневалась — что бы она ни привезла, это обязательно будет изумительным шедевром, так что нам предстоит любоваться произведениями искусства.

Сняв со стола чужую зажигалку, я поставила ее в укромное место — у стеночки на полку. Комиссар добился успеха, мы нет.

Витек, как всегда, стоял опираясь локтями о буфет над нашими головами. Работа у него была в основном сидячая, так в свободное от вождения машины время он предпочитал стоять, к тому же у него под боком стоял холодильник с напитками.

Как всегда, Витек проявил себя пессимистом.

— Не уверен, что это уже конец, — мрачно заявил он. — Твоя зажигалка пока прикончила двоих. Кто станет третьим?

— А ты не каркай! — приструнила его Малгося.

Тадик подхватил тему:

— А ты как думаешь, у кого она может быть? Ведь ни у трупов, ни у убийцы ее не нашли.

— Может, плохо искали…

— Счастье, что Майда признался, — вздохнул пан Ришард. — Хеня за решеткой, а у меня как раз проблемы с транспортом. Выпустили его, но очень неохотно.

Я задумчиво произнесла:

— Наверное, им очень трудно было поверить в растительный мотив. Куда легче и понятнее — сильные человеческие чувства. Из любви люди веками убивали друг друга, но в истории неизвестен случай, чтобы убили из-за бамбука. Насколько

мне известно.

— Ну, и из-за денег. Люди гибнут за металл…

— Да, уж металла они тут нахапали — будь здоров, — пробурчал Витек и загрохотал кусочками льда в стакане.

В разговор вмешалась очень расстроенная Юлита:

— Собеслав говорит, что искали они очень тщательно. Расскажи нам про это еще раз, и с подробностями.

— Да, так оно и было, — подтвердил Собеслав. — Я так настроил Казика… Кто забыл, Казимир — полицейский фотограф, он сам напросился участвовать в обыске. С моей подачи, конечно. И нигде зажигалки не было. Ни у Майхшицкой… Пасечники насчет янтаря признались, а насчет зажигалки — ни в какую. Янтаря им Мирек обещал второй такой же мешок, даже в этом признались, что бы им не сказать и о зажигалке? Так нет и нет, не видели, не слышали. И у Майды ее не было, там тоже перевернули все вверх дном…

Малгося напомнила, что жена Майды клялась — в глаза ее не видела.

У Кристины я искал лично, — продолжал огорченный Собеслав. — Она охотно мне разрешила, хотя и заявила, что такого в ее доме наверняка нет. А у Веси… нет, Вандзи… как ее зовут, девушку Хени?

— Так я был лично, — перехватил палочку эстафеты пан Рищард. — Сам искал, менты не захотели, и Хеня со мной вместе искал, Вандзя же и ее начальница или опекунша, та женщина, что держит там маленький питомник и магазинчик растений, смотрели на нас как на ненормальных. И зачем ищем, раз Вандзя сказала, что этого у нее нет?

Вот так. Все, что могли, обыскали, и оказались в исходном пункте. Комиссар Вольницкий мог радоваться и плясать от счастья, ведь он уперся найти преступника до возвращения из отпуска своего начальника, Гурского, и нашел. Гурский возвращается только послезавтра. А мы остались на бобах.

В ботанической афере удалось разобраться, понемногу ликвидировались болезни растений, но в этом главная заслуга принадлежала Майде. О Пасечниках и их янтаре никто из нас ментам ни слова не скажет, все равно он у нас в Польше без пользы пропадает, пусть хоть на широкие воды выплывет. Реклама в Калифорнии очень этому поможет. Из-за аферы познакомились Собеслав и Юлита, и, похоже, это у них серьезно, без моей зажигалки они бы ни в жизнь не встретились!

Только где же она, сто тысяч чертей, сейчас находится?

Брякнул гонг у калитки, и почти одновременно стукнула дверь. Я сорвалась с места. Беата!

— Извини меня, дорогая, я уже неделю назад должна была тебе позвонить, как только вернулась!

— Ничего страшного! О, сколько у тебя гостей! Привет всем. Это я должна перед тобой извиняться.

— Передо мной? За что же?

— Да надо было позвонить. Зато я столько сделала!

Тадик переместился на кушетку, чтобы освободить Беате место на кресле. Она принялась выгребать и раскладывать на кресле пачки, свертки и шкатулочки.

Малгося вдруг заявила:

— Нам тут еще ее не хватало, Беаты, после убийства. Поглядите на нее.

Только теперь я заметила, что Беата изменила внешность. Полгода назад она была ярко-рыжей, теперь вернулась к своим естественным черным волосам. В красной блузочке она очень напоминала Юлиту в ее первой цветовой гамме. Она права, подумала я. Комиссар бы спятил с такого количества одинаковых подозреваемых. Собеслав нам передал показания сестры покойного, согласно которым ее любимого брата прикончила именно такая девица, субтильная и красночерная…