Зажигая звезды
Шрифт:
– Привет, мама, – с нежностью говорим мы в один голос и по очереди целуем ее.
– Садитесь скорее, нам нужно успеть накормить папу перед дежурством, – устало произносит она.
Мы усаживаемся в машину, когда я говорю:
– Ну да, папе же пять лет и он не может сам себя обслужить.
– Аннабель. – Мама грозно смотрит на меня, а я поднимаю руки в знак капитуляции. – Ты же знаешь, как он любит, чтобы о нем позаботились, – добавляет она уже мягче.
– Да, знаю, – вздыхаю я.
Папа работает детективом. Начинал с самых низов, работая в обычном патруле, но властный характер сделал свое дело и помог подняться
Главная проблема папы заключается в том, что он не умеет разделять дом и работу, считая членов своей семьи такими же подчиненными. Интересно получается. Там люди работают и выслуживаются перед ним, чтобы им платили деньги. Дома мы угождаем ему, чтобы заслужить его любовь. Вот такой парадокс, в котором ты должен сделать все идеально, чтобы быть любимым. Понятие безусловной любви присуще только нашей маме. Иногда мне хочется у него спросить: почему его любовь, нежность и забота о нас это привилегия, которой мы не всегда удостаиваемся? Я готова протянуть ему свое сердце и сказать «Держи, папа, оно твое. Просто люби меня за то, что я твоя дочь, а не за то, кем я пытаюсь стать ради тебя».
Возвращаясь из своих мыслей, спрашиваю:
– Говоришь, у папы сегодня дежурство? – Прощупываю почву, чтобы понять, смогу ли уйти сегодня вечером. Вообще я еще не решила, пойду ли на встречу с Леви, но в любом случае нужно разведать обстановку.
– Да, а что?
– Ничего, просто спрашиваю, – стараюсь безразлично ответить я.
Мама поворачивает голову ко мне, сощурив глаза.
– Что вы скрываете, Аннабель Андресон?
– Ничего, – выпаливаю я. Господи, даже Авроре удается лучше скрывать что-то.
Она вскидывает брови.
– Ты никогда ничего не делаешь и не спрашиваешь просто так. У тебя всегда есть цель – в этом вы с папой похожи. Так что? Расскажешь мне?
– Ну… В общем, мне нужно будет вечером уйти… Наверное. Я еще не решила, – мямлю я так, будто разучилась складывать слова в предложения.
– Уйти? Куда? С кем?
– Боже, мама, что за допрос? Вы с папой поменялись ролями?
– Прости, но конечно же мне интересно! Обычно ты выходишь куда-то только по выходным, так что для меня это неожиданность, – защищается она и чуть не отрывает руки от руля.
Я выхожу куда-то только по выходным, потому что в другое время мне это делать запрещено.
– Тиши, давай доедем до дома живыми, пожалуйста, – дразню я ее. – Отвечая на твои вопросы: Уйти? Уйти. Куда? На ущелье. С кем? С Леви.
Я закрываю глаза и морщусь, ожидая ее ответа.
– Леви? Леви Кеннет? – Ее голос переходит на писк. Вот оно. Не удивлюсь, если она сразу позовет его к нам на ужин.
– Да, мама, Леви Кеннет.
– Тот самый, в которого ты была влюблена, когда тебе было десять?
– МАМА! – Мои щеки начинают краснеть. – Я не была влюблена в него.
– Продолжай это себе говорить, но мамы знают и видят лучше, – самодовольно говорит она, ухмыляясь. – Так что? Когда ты пригласишь его к нам на ужин?
Удивлена ли я? Нет.
– Никогда.
– Ты слишком категорична, детка, – с улыбкой говорит она. – Ты можешь
Я стону или полурычу:
– Это не свидание, мама!
– Хорошо-хорошо, только не нервничай.
– А у него есть брат? – влезает Аврора в разговор.
– Нет, – отвечаю я.
– Эх, жалко, а то я бы тоже сходила на свидание, – расстроенно бормочет она.
– Аврора! – Мама в шоке смотрит в зеркало заднего вида, и мы втроем заливаемся смехом.
Весь оставшийся день я занимала себя всевозможными делами, лишь бы не смотреть на часы. Мне казалось, что в какой-то момент время остановилось. Я отсортировала свои вещи по цветам, пересадила цветок. Да, я пересадила свой кактус, который должен был вот-вот отправиться в мир иной. Цветы – это совершенно не мое. В моих руках умирают даже кактусы, которым в этой жизни ничего не нужно, кроме воды раз в неделю. Перебрала куклы Авроры, в которые она уже почти не играет. Среди них нашла даже парочку своих: некоторые уже были без руки или ноги, с модной стрижкой, оголяющей затылок, или покрашенными волосами.
Сидя на полу в комнате Авроры, я смотрю вместе с ней «Моану» в сотый раз и, наверное, по нотам могу спеть каждую песню. Вдруг ко мне приходит осознание того, что Леви не сказал во сколько именно будет меня ждать.
И будет ли он там.
Возможно, это все какая-то глупая шутка. Он сказал приходить «вечером». Вечер – понятие растяжимое. Не будет же он там сидеть до захода солнца. Да и время после того, как оно зайдет, все еще считается вечером, черт возьми.
Этот человек – мое проклятье.
Может, мне стоит все-таки не идти? Во избежание ситуации, в которой я почувствую себя идиоткой, когда он не придет.
Мое любопытство берет верх над разумом. Собравшись с мыслями, я выбираю среднее время, семь часов вечера, и направляюсь на встречу с Дракулой.
На парковке нет его машины. Конечно, есть вероятность, что он пришел пешком или просто приедет позже.
Продолжай уверять себя в этом.
Чем выше я поднимаюсь к ущелью, тем сильнее чувствую биение сердца всем телом. Мне кажется, что даже дыхание дает сбой и на лбу выступает испарина. Наверное, я выгляжу так, словно только что совершила пробежку. Сегодня сильный ветер, который хоть немного помогает мне прийти в себя. Я подхожу к смотровой площадке моста и делаю глубокий вдох, прежде чем обогнуть небольшой холм, чтобы увидеть наше место.
Один шаг.
Один взгляд.
Из меня вырывается хриплый выдох.
Его здесь нет.
Глава 7
Леви
– Эй, Леви, переодевайся и пойдем перекусим где-нибудь с парнями.
Товарищ по команде хлопает меня по плечу и выжидающе смотрит на меня, когда мы возвращаемся в раздевалку после тренировки. Я не могу сказать, что мы дружим или что у меня вообще есть друзья. Коул – классный парень, как и многие другие члены команды по плаванию, но почему-то мне так и не удалось завести с кем-то из них крепкую дружбу. Да я и не пытался.