Зажмурься покрепче
Шрифт:
— Мэдди?
— Сукин ты сын!
Он ожидал, что она в кровати, но голос раздался из угла спальни.
— Ч-что?..
— Что ты наделал?! — она произнесла это почти шепотом, но в словах было столько ярости, что у Гурни зазвенело в ушах.
— А что я наделал?
— Это мой дом! Это святое для меня место!
— Я знаю.
— Ты знаешь — и? И все равно пустил на порог монстра!
Гурни замер, потрясенный этим обвинением. Пробравшись на ощупь вдоль кровати к тумбочке, он включил лампу.
Старинное кресло-качалка,
У Гурни был богатый опыт общения с людьми в истерике и панике, он знал, что нужно сказать, чтобы успокоить человека, но все эти приемы казались сейчас неуместными. Он присел на ближний к Мадлен край кровати.
— Кто-то проник в мой дом, Дэвид. Объясни мне, чего он хотел?
— Не представляю.
— А по-моему, отлично представляешь!
Он внимательно смотрел на ножницы в ее руках. Костяшки ее пальцев побелели.
— Тебе должно быть не все равно, — прошептала она. — Ты должен хотеть, чтобы мы жили в безопасности. Но ты делаешь все, чтобы привлечь угрозу поближе. Чтобы какие-то уроды проникли в нашу жизнь, залезли в наш дом… Это мой дом, черт побери! — закричала она наконец. — Ты впустил сюда чудовище!
Гурни никогда прежде не видел, чтобы она так злилась, и поэтому ошарашенно молчал. В голове было пусто — ни слов, ни мыслей. Он сидел неподвижно, едва дыша. Взрыв ярости, казалось, опустошил не только его ум, но и комнату, и даже целый мир, не оставив ничего, кроме чистого возмущения. Гурни молча ждал, что будет дальше, потому что не знал, как еще возможно поступить в этом вакууме.
Он не понял, сколько прошло времени, когда Мадлен наконец произнесла:
— Уму не постижимо.
— Я не хотел, чтобы так получилось, — сказал Гурни, и собственный голос показался ему чужим. Робким, жалким.
Мадлен усмехнулась.
— Все началось, когда ты увлекся портретами этих выродков, — сказала она. — Выбрал в качестве хобби работу с исчадиями ада. Но этого было мало! Никак нельзя было оставить их в компьютере, откуда они просто молча бы таращились.
— Мэдди, клянусь, кто бы ни проник в наш дом, я найду его. Найду и разберусь. И это никогда не повторится.
Она покачала головой.
— Слишком поздно, Дэвид. Ты что, не понял, что случилось?
— Я понял, что мне объявили войну. Что преступник залез к нам в дом…
— Нет, ты все-таки не понял.
— Я искал ответы и случайно разбудил змею.
— И теперь она охотится на нас!
Гурни молча опустил голову. Она продолжила:
— Когда мы переехали, я думала, что здесь рай на земле. Такая тишь да красота — сирень и яблони, зеркальный пруд…
— Мэдди, я убью змею, и все это вернется.
Она снова усмехнулась и кивнула в сторону окна.
— Я любила гулять по этому лесу. А теперь он там прячется и наблюдает за
— С чего ты взяла, что кто-то за тобой наблюдает?
— А это не очевидно?! Он положил куклу не куда-нибудь, а в комнату с моим любимым окном, с видом на этот самый лес! Он отлично знал, что именно там я провожу много времени. В другую спальню, через коридор, я не захожу неделями, и он почему-то не оставил в ней куклу! Значит, он наблюдал. Окно прекрасно видно из леса. Окно, у которого я все время сижу и вяжу, — она помолчала и добавила: — Ты отобрал у меня лес, Дэвид. Я больше не смогу спокойно там гулять.
Он исступленно повторил:
— Мэдди, я убью змею. Там снова будет безопасно.
— Ничего подобного, потому что следом за этой змеей ты выкопаешь следующую! В голове не укладывается. Как ты мог навлечь этот ужас на лучшее место в мире?
Вселенная, которая обычно равнодушна к человеческим страстям, внезапно решила поучаствовать в накале, и за сараем завыли койоты.
Мадлен закрыла глаза и опустила ноги на пол, а руки с ножницами сложила на коленях. Затем она откинула голову на спинку кресла и вздохнула, но не с облегчением, а как будто вой, который она раньше слушала просто с тревогой, на этот раз вынул из нее душу.
Когда она наконец заснула, за восточным окном уже светлело. Гурни осторожно забрал ножницы у нее из рук и выключил свет.
Глава 64
Странный день
Он сидел за столом со второй чашкой кофе. Луг был залит солнечным светом. На смену ночной патрульной машине приехала новая. Гурни вышел, чтобы предложить дежурному завтрак, но молодой коп с военной выправкой отказался с отточенной вежливостью:
— Благодарю, сэр, я уже завтракал, сэр.
В левой ноге заныла какая-то мышца. Гурни мучила сразу тысяча вопросов, а ответы ускользали, словно мокрая рыба из рук.
Стоит ли попросить у Хардвика фото Штека из базы данных, чтобы проверить, принадлежат ли отпечатки пальцев тому, кто его опоил? Но вдруг запросы из бюро насторожат кого не надо?
Может, тогда попросить Хардвика или кого-то еще пробить владельца здания? Но даже это может вызвать ненужные вопросы. Могла ли Соня врать, утверждая, что Йикинстил обвел ее вокруг пальца? Как-никак, Соня не похожа на человека, которого легко провести… Стоит ли и впрямь обзавестись ружьем, или вид оружия только сильнее расстроит Мадлен?
Снять номер в отеле, перебраться туда до конца расследования? Но что, если это затянется на несколько недель или месяцев? Или еще дольше?..
Может, позвонить Беккеру, уточнить, как там поиск яхты? Или позвонить в бюро узнать, как продвигается обзвон оставшихся выпускниц?
Появление Флореса в Тэмбери, убийство Джиллиан и Кики, исчезновение выпускниц и коварный розыгрыш в Нью-Йорке — стоял ли за всеми этими трагедиями один и тот же драматург? И если да, то что им двигало: прагматичный злой умысел или безумие?..