Зажмурься покрепче
Шрифт:
— Эштон отзывается о Джиллиан в том же ключе, что и ее мать: она была уникально умна, невозможна в общении и буквально пронизана похотью. Что интересно, все это можно сказать и о расследовании. Все, с кем приходится иметь дело, либо гении, либо психи, либо… даже не знаю, как сказать. Представь: сосед Эштона, чья жена предположительно сбежала с убийцей, проводит время с игрушечными паровозиками под наряженной елкой. Не помню, когда я в последний раз был настолько ошарашен. Или взять след убийцы — собака шла по нему ровно до мачете в лесу, а дальше след прервался. Это на первый
— И какой из этого вывод?
— Нужно искать улики, свидетелей, которым можно верить… А пока все, что у меня есть, — это набор историй без доказательств. И чем история любопытнее, тем сильнее искушение принять ее за рабочую версию, начать мыслить предвзято, даже не замечая, что тебя просто увлек сюжетный потенциал. Ладно, давай поужинаем. Может, после еды я наконец что-то соображу.
Мадлен поставила на середину стола большую миску с паппарделле и креветками в томатно-чесночном соусе. Разложив все по тарелкам, она приправила еду базиликом, и они наконец сели ужинать.
Немного насытившись, Мадлен принялась задумчиво гонять креветку вилкой по тарелке.
— Как говорится, яблочко от яблони недалеко падает.
— М-м-м?
— У матери много общего с дочерью.
— В том смысле, что обе эксцентричные?
— Можно и так сказать.
Мадлен еще с минуту помучила креветку, а потом спросила:
— Ты уверен, что там не спрятаться?
— Где «там»?
— В домике.
— Почему ты спрашиваешь?
— Мне вспомнился какой-то старый фильм ужасов, где домовладелец прятался в специальных пустотах между стенами и наблюдал за жильцами сквозь крохотные смотровые отверстия.
Зазвонил городской телефон.
— Там всего три крохотные комнаты, — сказал Гурни, поднимаясь, чтобы взять трубку.
Она пожала плечами:
— Просто вспомнилось. Очень уж страшное было кино…
Гурни шагнул в кабинет и подхватил трубку на четвертом звонке.
— Детектив Гурни?.. — голос был женский и очень неуверенный.
— Да. С кем я говорю? — В трубке раздалось нерешительное сопение. — Алло?
— Я тут. Наверное, я зря звоню… Но я хочу вам кое-что рассказать.
— Представьтесь, пожалуйста.
Помедлив, голос ответил:
— Саванна Листон.
— Очень приятно. Чем могу помочь?
— Вы знаете, кто я?
— Откуда я могу вас знать?
— Просто я думала, вдруг он меня упоминал…
— Простите, вы о ком?
— Доктор Эштон. Я его ассистентка. Одна из.
— Ясно.
— Вот поэтому я и звоню. То есть поэтому не надо было звонить, но… вы же частный детектив, да?
— Саванна, что толкнуло вас мне позвонить?
— Сейчас скажу. Только вы никому не передавайте, ладно? А то меня уволят.
— Если вы не собираетесь кому-нибудь навредить, я даже юридически не обязан никому разглашать содержание
Эта бессмысленная фраза, которую он за свою карьеру произносил несколько сотен раз, почему-то ее успокоила.
— Хорошо. В общем, мне это кажется важным. Я слышала сегодня, как доктор Эштон говорил с вами по телефону. Вроде бы вы спрашивали насчет одноклассниц Джиллиан, а он сказал, что не может выдать их имена?
— Примерно так.
— А зачем вам имена?
— Извините, Саванна, этого я рассказать не могу. Но все же объясните, почему вы сочли важным мне позвонить.
— Я знаю два имени.
— Подруг Джиллиан?
— Да. Я тоже там училась, и мы иногда вместе тусили. Вот поэтому и звоню. Понимаете, происходит что-то странное… — ее голос задрожал, словно она собиралась заплакать.
— Что странное, Саванна?
— Эти подруги Джиллиан… они обе пропали сразу после выпускных.
— В каком смысле «пропали»?
— Поехали домой, но дома их так и не дождались. От них нет вестей с того самого лета. А еще… — она стала всхлипывать.
— Я вас слушаю, Саванна.
— Они обе говорили, что не прочь перепихнуться с Гектором Флоресом.
Глава 30
Модели Алессандро
Когда он повесил трубку, у него было с полдюжины полезных ответов на дюжину вопросов, а также имена двух одноклассниц Джиллиан и звон в ушах от многократно повторенной просьбы ничего не говорить Эштону.
Он поинтересовался, почему она так боится доктора. Девушка ответила, что совсем его не боится и он вообще чуть ли не святой, но ей неловко, что она звонит Гурни за его спиной, и если он узнает, то ему будет неприятно, что она ему не доверяет.
А почему она ему не доверяет? Вообще-то, конечно, доверяет, и даже очень, вот только доктора, кажется, совсем не волнует, что те две девушки пропали.
Знает ли Эштон, что они пропали? Разумеется, она ему говорила, но он сказал, что выпускницы Мэйплшейда часто принимали решение не возвращаться в семью, так что ничего необычного в их исчезновении нет.
Откуда девушки знали Гектора? Доктор Эштон иногда привозил его в Мэйплшейд заниматься клумбами. Он был красавец, и многие девушки очень им интересовались.
Когда Джиллиан училась в Мэйплшейде, с кем из преподавателей она общалась ближе всего? С доктором Саймоном Кейлом, который был кем-то в правлении школы, но потом ушел на пенсию и уехал в Куперстаун. Она нагуглила телефон Гурни в Интернете, так что телефон доктора Кейла наверняка найдется таким же образом. Он ворчливый старик, но может знать что-нибудь важное про Джиллиан.
Почему она решила все это рассказать Гурни? Потому что она до сих пор иногда не спит ночами, воображая всякие ужасы насчет пропавших девушек, а он все-таки детектив. Доктор Эштон объяснял, что многие ученицы родом из нездоровых семей и, поправившись, они хотят начать новую жизнь подальше от родственников. Некоторые даже имена меняют, чтобы их не нашли. Он прав, конечно. Только ночью, когда темно, ее мучают совсем другие мысли, от которых становится страшно.