Зазнобы августейшего маньяка. Мемуары Фанни Лир
Шрифт:
Перенесённые страдания, издевательства и пытки преждевременно состарили Ники. Ему ещё не было и тридцати, а на лице уже прорезались морщины и в висках засеребрилась седина. Но это ему шло. А в сочетании с романовской величественной статью, большим личным обаянием, светской холодностью и насмешливостью делало его неотразимым. Аристократ!
Великий князь был представлен цвету местного общества: губернатору, почтмейстеру, обер-полицмейстеру, судье, высшим офицерам гарнизона, таможеннику, попечителям, именитым купцам… Он целовал ручки их жёнам и дочкам, хлопал по плечу отпрысков мужского
Николай Константинович в тот вечер очаровал всех. А сам заскучал: он не привык к такому обществу. Его нарасхват приглашали в гости. Он же отказывался под предлогами нездоровья и отсутствия времени.
Это было большим облегчением для Ростовцева. Из светского шалопая Ники превратился в заядлого туриста. Во время экскурсий он много общался с местными казаками и киргизами-кочевниками. С ними ел конину, пил водку из кружек и чай с бараньим жиром. Ездил на рыбалку и охоту. Всё, разумеется, под присмотром агентов Ростовцева.
Сам главный опекун был доволен. Его поднадзорный практически не приносил хлопот. Ну, если только уедет далеко в степь или выпьет лишнего.
Пришла весна следующего года. Дальнейшее описывает его биограф:
«Ясным апрельским утром граф Ростовцев сидел у раскрытого окна, наслаждаясь кофием и весенним солнцем. Всё было хорошо.
Генерал решил не писать в этот день никаких отчётов, а предаться безделью.
Внезапно в комнату влетел запыхавшийся адъютант.
— Беда, ваше сиятельство! — вскричал он. — Его высочество тайно обвенчался!
Генерал как сидел, так и замер.
— С кем? — только и спросил он.
— С Надеждой Александровной фон Дрейер.
— С дочерью полицмейстера фон Дрейера?
— С ней, ваше сиятельство.
— Когда ж его высочество успел познакомиться с ней?
— Должно быть, на приёме в его честь, в день его приезда.
«Неужели это правда? — думал Ростовцев. — Что ж, допустим, они познакомились. Но как могли они продолжить знакомство?»
Генераловы люди следили за великим князем неустанно, не отходя от его высочества ни на шаг.
Впрочем, так или иначе, дело было сделано. И что теперь напишет он государю? И что государь ответит? Воровать, сходить с ума, даже иметь двоих побочных детей — это одно, а жениться члену императорской фамилии бог весть на ком — совсем другое.
Генерал принялся собирать сведения. Возможно, всё окажется ложью. Но осведомители быстро отыскали свидетеля, двоюродного брата девицы фон Дрейер. Этот родственник не только присутствовал на венчании, но и был посаженным отцом. Сыскались и церковь, где состоялось венчание, и батюшка, молодых обвенчавший. Но поп говорит, что всё было честь почести — невеста представилась девицей Надеждой фон Дрейер, жених — лейтенантом Николаем Волынским.
«Волынским? Так, может быть, это и не его высочество вовсе?» — с надеждой подумал Ростовцев. И тут же понял, что это именно его высочество. Назвался великий князь по одному из своих полков».
Ростовцев разнёс подчинённых за
Николай Константинович же утверждал, что его юная супруга — существо бескорыстное. Его происхождение и богатства Надежду фон Дрейер вовсе не интересовали. Вышла она замуж лишь потому, что надеется сделать из него другого человека.
Ростовцев питал слабую надежду, что всё обойдётся. Она не сбылась.
«Семнадцатого августа 1878 года, — пишет Михаил Греческий, — высочайшим указом великий князь Николай Константинович был лишён всех привилегий, воинских званий, наград, состояния, имущества, прав. Государь, разгорячась, хотел даже приписать «и права престолонаследия», но это, как ему объяснили, и так юридически невозможно.
О воровстве и сумасшествии более не упоминалось. Великого князя Николая Константиновича Романова уничтожил морганатический брак (брак лица, принадлежащего к царствующему дому с лицом не царского дома, не дающий прав престолонаследия — авт.). Великий князь Николай испил наконец до дна чашу публичного позора.
За последние годы пересуды и толки о его высочестве великом князе Николае Константиновиче в высшем свете затихли, а теперь возобновились с прежней силой. Говорили даже, что осуждён его высочество не за этот свой брак, что брак — лишь предлог, что великий князь натворил что-то много худшее. Рассказывалось, к примеру, что в Оренбурге великий князь Николай организовал революционный кружок, что даже убеждал городские власти поддержать революцию, а на одном из ужинов в обществе губернатора и прочих отцов города его высочество воскликнул: «Я надену мундир со своими наградами, выйду к народу и кликну клич. И люди русские все как один встанут на мою защиту!»
Ники, не вытерпев, написал дяде императору. В письме он заявил, что полицейские из служебного рвения оговаривают его, преследуют, что переписку его досматривают, а то и вовсе воруют, что вмешиваются в его личную жизнь. «Дайте нам жить спокойно, — просил он в конце, — мне и жене моей Надежде Александровне фон Дрейер, и, клянусь, Вы более обо мне не услышите!»
Вместо ответа двор постановил считать брак великого князя Николая недействительным, ибо заключён оный без высочайшего на то соизволения. А согласно закону, всякий член августейшего семейства обязан иметь на брак согласие государя императора, а также святейшего Синода.
А вслед за тем министр двора граф Ольденбургский объявил и о решении синода. Синодальным постановлением брак великого князя Николая расторгался».
Ники и Наденька предвидели такой исход и не очень расстроились. Они продолжали жить мужем и женой. Назло двору и Святейшему синоду.
Дело для души
Между тем в Оренбурге у великого князя вспыхнула старая страсть — интерес к Средней Азии. Он вспомнил хивинский поход и о своих планах аму-дарьинской экспедиции, несостоявшейся из-за ареста. Усиленно и много читал о природе и истории туркестанского края. Задумал строительство железной дороги из России в Туркестан.