Здесь обитают чудовища [Глазом чудовища. Здесь обитают чудовища ]
Шрифт:
Всего несколько секунд потребовалось, чтобы Горди всё понял. После чего он принялся внимательно разглядывать склон, где рос густой кустарник, и с сомнением покачал головой.
— Я не понимаю, Риз, каким образом можно обнаружить её там. Здесь столько укромных мест.
— Нам поможет наше обоняние, — Риз выбрался из машины, почти по колено погрузившись в воду, потом перенёс Горди из роллера на берег. — Ведь у неё же по-прежнему на поясе пахучие мешочки… Ну-ка, вдохни это! — он и сам, втянув носом ингаляционный порошок, оглушительно чихнул, а на мальчика этот препарат подействовал ещё сильнее.
—
— Сейчас всё пройдёт, — ободрил мальчика Риз. — Сделай несколько глубоких вдохов, Горди, — ингаляция оказывает только временное воздействие и её нельзя использовать в течение нескольких часов. Но теперь, когда их обоняние так усилилось, саларику будет гораздо проще отыскать по аромату её одежд.
Они вместе начали подниматься по склону. Горди всё ещё растирал ноющий нос. Внезапно он посмотрел на своего спутника.
— Я могу чувствовать запахи и другие вещи… самые различные!
Обоняние, почти не развитое в течение эволюции человеческой расы, конечно, стало не настолько острым, как у обычного животного, но всё-таки сильнее, чем раньше. И землянам повезло с ветерком, который дул в их сторону, — со склона холма. Как раз с того места, где должна была скрываться их беглянка.
— Сюда! — Горди прыгнул вправо, упал на одно колено и снова полез вверх. Риз последовал за ним.
Мальчик был прав. Ветерок принёс тот же самый запах, который окружал их в машине. Она была где-то рядом. Но к чистому аромату трав добавилось и кое-что другое — вонь, которая вовсе не походила на душистый запах. «Крок!» — догадался Риз и немедленно остановил Горди.
Он крепко держал мальчика, глубоко вдыхая воздух. Всё верно, здесь смешались запахи саларики и кроков. Но вонь кроков была какой-то выветрившейся, далеко не такой силы, как в посёлке. Там всё заглушал запах возбуждённых кроков, а здесь, поблизости, явно никого из них не было. Риз отпустил Горди, но мальчик не шевельнулся.
— Я различаю… — начал было он, и Риз кивнул.
— Да, но это давнишний запах, наверное, вчерашний. Пошли…
Риз пробрался сквозь кустарник и оказался перед тёмной дырой в земле. Он вскрикнул, бросился ничком на землю, а затем прополз вперёд и посмотрел вниз, в охотничью западню, вырытую для поимки огромных зверей, которые для местных жителей являлись изысканным деликатесом.
В яме было темно, девочка-саларика своим небольшим весом почти не разрушила верхнюю часть ловушки. Риз представил себе, как она бежала вниз к этому на первый взгляд безопасному месту, но угодила в замаскированную ловушку.
Девочка была там, в самом низу, и стояла, прижавшись к стене, а из руки её текла кровь — кожа была слегка ободрана острым колом, установленным прямо по центру ямы. Слава богу, она отделалась ещё довольно легко. Её жёлтые глаза светились в темноте, когда она смотрела на него, чуть слышно постанывая.
— Горди! — Риз повернул голову, осторожно отползая от края этой опасной ловушки. Кроки всегда подкапывали края таких ям, чтобы помешать бегству попавших в ловушку зверей. Своим весом он мог вызвать ещё один обвал, и тогда все они окажутся из ловушке, из которой им не выбраться, пока не появится крок-охотник. Ему придётся теперь
— Она там, внизу?
Риз кивнул и стал выдёргивать и бросать в кучу корни кустарника над ямой. Корни были длинные и крепкие, но довольно легко выдёргивались, когда он отрывал связывающие стебли усики. Из них можно будет сплести верёвку, а всё остальное Горди сделает под руководством Риза.
Глава четвертая
Риз действовал быстро. Освободив корни от земли, он начал сплетать их маленькими боковыми усиками, пока у него не оказался тросик из связанных между собой кусков, достаточно крепкий, чтобы выдержать вес Горди. Он подробно объяснил мальчику, что нужно сделать, и заставил его дважды обвязаться этой импровизированной верёвкой. К облегчению Риза Горди оказался способным учеником и ему не нужно было дважды повторять, что и как следует делать.
Обвязанный концом верёвки, Горди прополз к яме и начал спускаться. Как Риз и опасался, под весом натянутой верёвки часть маскировочного настила рухнула вниз. Однако Горди свободно завис на верёвке на приличном расстоянии от острых кольев.
Риз перекинул верёвку вокруг ствола молодого деревца и начал потихоньку отпускать её, пока Горди не крикнул, что достиг дна ямы. Верёвка обмякла. Потом несколько раз дёрнулась, когда мальчик обвязал её вокруг саларики.
— Не торопись, — тихо посоветовал Риз. — Проверь узел, Горди.
— Да, сейчас, — донёсся снизу голос. Пыль по-прежнему клубилась в воздухе. — Готово! — и тут же, как под действием эха, верёвка дёрнулась. Риз начал вытягивать её вверх. Во всяком случае весь маскировочный настил уже разрушился, и хотя верёвка всё ещё врезалась в край ямы, земля больше не осыпалась. Внезапно над поверхностью показалась махающая рука, и клешнеобразные ногти саларики вонзились в землю — таким способом девочка стала помогать Ризу.
Он подтянул её к себе, ослабил петлю, которую завязал Горди, и сбросил верёвку обратно вниз. Саларика согнулась у его ног и принялась зализывать языком рану на руке, вздрагивая всем своим маленьким тельцем. Но Ризу пришлось вытаскивать мальчика, прежде чем он смог более обстоятельно обследовать её рану. Когда Горди снова оказался на твёрдой земле, Риз встал на колени рядом с маленькой инопланетянкой, мягко притянул её раненую руку к своим коленям и застыл, увидев колючки на её сероватой коже, уже потемневшие.
— Шипы Ка! — в ужасе прошептал Риз. Одно из самых дьявольских средств кроков-охотников. И против него имелось только одно противоядие. Риз крепко прикусил губу. У него в машине была аптечка, и он прекрасно знал её содержимое. Юноша с тоской представил ту полочку в лаборатории, на которой находился небольшой ящичек с зелёной жидкостью — одно из самых замечательных изобретений доктора Нэйпера, сделанное им в результате исследований ишкурианцев: эта жидкость нейтрализовывала действие яда шипов. Как и кое-каких других местных ядов. Но здесь и сейчас саларика умирала на его руках ужасной смертью, почти столь же мучительной, какую приняли остальные члены её семьи на фактории. И он ничего не мог сделать, ничего — только думать о том контейнере и его содержимом, который был от него сейчас так же далёк, как и сама Земля.