Здесь песок чище
Шрифт:
— Конечно, сначала нужно работать, дружок! Немного, вначале, ну чтобы адаптироваться, втянуться, стать на ноги. Но это меня не пугает. Если нужно работать, я буду работать. И если это необходимо — работать день и ночь. Я буду работать, с тем чтобы скопить все что можно и положить деньги в банк. Вот и будет все то, что я заработаю и скоплю, да еще проценты, которые выплатит мне банк. Ты знаешь, как это бывает, — деньги плывут к деньгам. Ты думаешь, я не знаю, как это делается… Не считай меня слепцом, я знаю, что меня ждет.
— Как и дядю Тони, — сказал с иронией Чино.
— Ну, хотя бы…
— Послушай, Каэтано, — сказал Тони, на этот раз с беспокойством в голосе, — говори потише, мы же не в Майами,
— Э, парень, вижу, разговор захватил и тебя. А если ты думаешь, что там будет очень трудно, чего же тогда не останешься?
— Я не говорю, трудно, я говорю, что нелегко.
— Конечно же, не мед, но «юнай» [5] знает, что делает, нужно только уметь платить тем же и налаживать отношения, и это сделаем мы, кубинцы… Ты не должен превращаться в рабочего мула… Будешь разбираться в делах — и все пойдет своим чередом. Сначала придется работать до седьмого пота, чтобы поднакопить денег в банке, а затем тебе пойдут проценты. С этими деньгами, для начала, можешь открыть маленькое дельце, и деньги будут расти… Да, потому что деньги идут к деньгам… И все, что будет можно, — сдать в банк. Кроме того, если судьба… а ты знаешь, судьба может тебе улыбнуться, и тогда… Надеюсь, ты понимаешь. Я так вот думаю. Если я счастливый и мне повезет, то я познакомлюсь с кем-нибудь из мафии, с людьми, занимающимися контрабандой, торговлей наркотиками или еще чем-нибудь таким, на чем можно заработать. В таких делишках часть дохода… даешь полиции, ну, как когда-то здесь у нас — и каждому свое. Спроси своего дядю и убедишься, что так оно и есть.
5
Имеется в виду американская компания "Юнайтед фрут компани". — Прим. пер.
— Много дядей уехало. Вы считаете, что все они живут одинаково?
— Нет, Чино, я этого не сказал, но вот ты послушай… Во-первых, я уже говорил, что большинство из уехавших живут хорошо. Во-вторых, это как с призраками — одни их могут увидеть, а другие нет. Так же и там, не у всех одинаковая судьба. Дело в том, что если тебе не везет, или ты почему-то не понравился, или просто что-то не так, тогда… Что же касается меня, то я уверен, что мои дела пойдут хорошо. Устроюсь в «юнай», найду жилье, тщательно изучу все дела, и через пару месяцев все мои проблемы будут решены. Я клянусь тебе в этом. — И он, громко чмокнув, поцеловал щепоть левой руки. Затем внимательно посмотрел на собеседников, оценивая, какое впечатление произвели на них его слова. Тони оставался невозмутимым, а Чино вдруг задал несколько неожиданный вопрос:
— И ты не будешь бороться с коммунизмом?
«Воевать с коммунизмом? — подумал Каэтано. — Пошел бы он к…матери! Чего придирается? Я не могу заткнуть ему рот… а то потом скажет, что я… Нужно подбросить ему „живца“, пусть проглотит, а то, чего доброго, скажут, что я свалился с неба… там видно будет…» — и сказал:
— Бороться? Для того, чтобы он развалился? Конечно, я тоже буду бороться! Если нужно будет взяться за это, я пойду. Но это еще не говорит о том, что я не могу думать о чем-то другом и выполнять свои собственные планы. Не так ли? Потому что если я не буду стремиться улучшать с каждым днем свое положение, то мне следует остаться с коммунистами.
Еще не закончив последнюю фразу, Каэтано почувствовал, что сказал лишнее. Его аргументы были столь неубедительны, что позволили Чино снова оказаться в выигрыше.
— Да нет же, Каэтано, имей в виду, я с коммунистами ни за что в жизни!
«Да рассказывай,
— Это к слову, Чино. Ведь если мы уезжаем отсюда, то не просто ради прихоти. Мы ищем, где можно жить лучше. Давай разберемся: ты почему сам решил уехать? Только не говори мне, что тебе здесь хорошо, но ты уезжаешь, хотя и там будешь жить так же. Ложь! Ты уезжаешь по той же причине, что и Тони, и я, поскольку здесь жить все хуже и хуже, и уже страшно подумать, что ждет впереди… А сейчас о другом… Запомни хорошо, Чино! Если уж я должен включиться в это, я включусь и не буду раздумывать, но сделаю это, чтобы жить лучше, а не хуже. И если я должен вернуться с американцами, или принять участие в интервенции, или как угодно это называй, я вернусь. Но только для того, чтобы вернуть старую жизнь, чтобы жить лучше. Ты меня понял? Все остальное меня не интересует. Политика меня никогда не интересовала, и если я обратил внимание на слово «коммунизм», то только потому, что спросил себя: «Черт возьми, что же это такое, почему мне так плохо живется?» Мне было при нем плохо. Да, плохо! Что же касается, ввязываться или нет, — это другое дело.
Каэтано сильно пнул ногой по камням, проклиная себя за то, что он еще не там — на борту судна «Моя мечта», буксируемого кораблем береговой охраны США, а, поставив, все свое будущее на карту, стоит на обрывистом побережье северо-восточнее Гаваны, рискуя попасть в руки органов государственной безопасности. Чино надел ласты и зашлепал в них по воде. Он чувствовал, что совершил ошибку, ввязавшись в глупую дискуссию. Теперь он решил прекратить ее немедленно, защитив, как ему казалось, справедливость. Он не нарушал тишины до тех пор, пока Тони не обратился к нему с вопросом, чтобы снять напряженность:
— Как, Чино, на этот раз вы действительно едете?
В вопросе слышались нотки неуверенности. Предшествующие неудачные попытки подорвали доверие. Тем не менее Тони признавал неоспоримый авторитет своего друга и говорил с ним, скрывая свою душевную мольбу, свои безнадежные расчеты, которые, однако, обязательно должны были иметь благополучный исход. Так происходит со смертельно больным человеком, который не хочет смириться с неизбежным исходом и задает вопросы, чтобы в ответах услышать сострадательное утешение врача, пусть даже неоправданное слово «возможно», хоть какую-либо надежду.
— Я не могу ответить тебе с уверенностью.
— Почему?
— Потому что я не предсказатель. Нужно все обдумать и взвесить…
— Но ты ожидаешь, что все будет хорошо?
— Побережье чистое, пока у нас все шло гладко. Я думаю, что на этот раз у нас получится… Скоро пойду за «Моей мечтой» и подгоню ее сюда. Вы будете ждать меня. Вы должны только подплыть и подняться на борт, а остальное все просто… Взять курс на север и ждать. Конечно, если все будет в порядке и нам не встретится сторожевой катер, самолет, пограничный патруль или еще что-нибудь.
— Хорошо, кажется, на этот раз мы все сделали тонко, да?
Снова слова Каэтано оказались неудачными. Он словно признавался, что предшествующие попытки были недостаточно хорошо подготовлены. Как будто он не знал, что провалы происходили по чужой вине. Чино еле сдержался, чтобы его ответ не привел к возобновлению спора.
— До этого, Каэтано, мы тоже готовились тщательно.
— Но мы никуда не ушли.
— Всегда кто-либо вставал на нашем пути…
— Почему? Люди говорят — поедем, и уезжают, потому что все тщательно готовят, действуют по всем правилам… В предыдущие попытки мы по-настоящему не приняли всех мер предосторожности… кажется, удары судьбы учат нас, и ты не должен сердиться на это.