Здесь покоится наш верховный повелитель

Холт Виктория

В тот вечер она играла с необыкновенным воодушевлением и искрометной веселостью. Она важно расхаживала по сцене в своем наряде пажа. В партере постоянно раздавались неистовые аплодисменты; весь театр был с ней заодно, но она играла только для темноглазого человека, сидевшего в ложе, подавшись вперед, чтобы лучше видеть ее.

В конце спектакля она вышла на поклон. Она стояла на краю авансцены совсем близко от королевской ложи. Он смотрел на нее – только на нее, она знала это. Его темные глаза сияли, и пухлые губы улыбались.

Она была в артистической уборной, когда стала известна новость.

Ее принес Моухан.

– Нелл, тебе надо тотчас отправляться

во дворец Уайтхолл. Король хочет, чтобы ты выступила перед ним у него во дворце.

Итак, с ней это тоже случилось, как случилось в свое время с Елизаветой Вивер. Она не смотрела, как переглядываются другие, но чувствовала их зависть.

Моухан надел ей на плечи дорогую накидку.

– Пусть тебе повезет, Нелл, – сказал он.

В королевских апартаментах собрались леди и джентльмены, приближенные Его Величества. Со многими из них Нелл оказалась знакома. Был Рочестер с женой. Она была этому рада, ибо, несмотря на его подчас язвительные замечания, она знала, что он ей друг. Он превыше всего на свете ценил ум – и Нелл, одаренная умом в полной мере, пользовалась его расположением. Был Бекингем со своей герцогиней. Глаза герцога удовлетворенно сияли. Он наслаждался победой над Говардами, выдвигавшими Молл Дэвис. Наконец-то ему удалось привезти Нелл во дворец, и он не сомневался, что хорошенькая, остроумная Нелл вскоре одержит победу над хорошенькой, но не столь задорной Молл Дэвис.

Были там и Балкли, Этеридж, Малгрейв, Сэвил и Скроп. А также герцоги Йоркский и Тонмут и несколько дам.

Нелл приблизилась к королю и опустилась на колени.

– Поднимитесь, милая дама, – сказал король. – Прошу без церемоний.

Она поднялась, глядя ему в глаза, и почувствовала, что вся ее смелость покидает ее. Не потому, что это был король. В глубине души она чувствовала не уважение, а что-то другое.

Больше всего ей хотелось доставить ему удовольствие, и это ее желание было даже сильнее тех, которые она ощущала когда-то, желая стать продавщицей апельсинов, а позднее – играть на сцене.

Нелл, лишившись своего задора, сама себя не узнавала. Но Бекингем был начеку.

– Полагаю, Ваше Величество уговорит мисс Нелл подарить нам песню или танец.

– Если она этого пожелает, – ответил король. – Мисс Нелл, я хочу, чтобы вы знали, что приглашены сюда как гостья, а не для того, чтобы развлекать присутствующих.

– Я весьма благодарна Вашему Величеству, – сказала Нелл. – Но если вы пожелаете, я охотно спою и станцую.

И она пела и танцевала: и снова обрела свою смелость. Это была Нелл, с которой гости встречались прежде, – находчивая Нелл; Нелл, которая задорно парировала брошенные ей милордами Рочестером и Бекингемом замечания, будучи убеждена, что оба они хотят представить ее королю в самом лучшем свете.

Потом был ужин за небольшим столом, во время которого король усадил ее рядом с собой. Взгляды его выражали восхищение, он говорил с ней о пьесах, в которых она играла. Она была удивлена тем, что он так хорошо знал пьесы и мог приводить большие цитаты из них; она обратила внимание на то, что ему нравились стихотворные части пьес.

– Вы поэт, государь? – спросила она.

Он ответил отрицательно.

Но Рочестер начал цитировать короля:

«Это было весной в тихой роще лесной,Мы бродили с тобой по тропинке одной;Было тихо вокруг, Филлис, милый мой друг,Говорил я тебе о сердечном огне;Лес

окутался мглой, мы расстались с тобой,Но забыть о тебе не смогу я нигде».

– Красивые стихи, – заметила Нелл. Король лукаво улыбнулся.

– Лести при дворе предостаточно, Нелл, – сказал он. – Я надеялся, что вы принесете с собой что-то другое.

– Но это правда, Ваше Величество, – ответила Нелл. Рочестер наклонился к ней.

– Его Всемилостивейшее Величество написали эти слова, когда были глубоко влюблены.

– В Филлис? – спросила Нелл. – Его Величество совершенно открыто говорят об этом?

– Под именем Филлис скрыта некая красивая дама, – ответил Рочестер. – Но мне начинает надоедать такой подход. Что вы об этом скажете, сир? Почему наши Бесс, наши Молл и наши маленькие Нелл должны выступать под этими вымышленными именами? Филлис, Хлорис, Дафна, Люсинда! Как говорил наш приятель Шекспир, «роза пахнет розой, хоть розой назови ее, хоть нет».

– Некоторые дамы предпочитают любить втайне, – сказал король. – Если вы, поэты, не можете не воспевать своих влюбленных, то уважайте их желание держать любовь в тайне, прошу вас.

– Его Королевское Величество слывет самым благоразумным из людей, – заметил Рочестер с поклоном. – Он очень добр. Он одинаково добр в политике, любви и религии.

И Рочестер снова принялся цитировать:

«Такого благородства свет не виделСреди властителей судеб и душ людских;Он веру подданных ни разу не обидел.Не путал дел церковных и мирских.И посему, евреи, турки, христиане, до скончанья днейПребудут с нами Иисус, и Магомет, и Моисей».

– Вы непочтительны, Рочестер, – сказал Карл.

– Я заметил, что королевских губ коснулась улыбка. Полагаю, она была вызвана моей непочтительностью.

– Тем не менее бывают моменты, когда вы испытываете мое терпение. Я вижу, миледи Рочестер, что вы несколько утомлены. Думаю, вы бы рады были отдохнуть.

– Если это доставит вам удовольствие, Ваше Всемилостивейшее Величество… – начала леди Рочестер.

– Все, что приятно вам, моя дорогая леди, приятно и мне. Вы устали, вы хотите отдохнуть. Поэтому я приказываю вашему мужу проводить вас в ваши покои.

Это был знак. Настала пора расходиться. Королю хотелось остаться наедине с Нелл.

Нелл смотрела, как все они уходили. Делалось это с соблюдением этикета, и, наблюдая за ними, она почувствовала, как забилось ее сердце.

Когда все ушли, король, улыбаясь, повернулся к ней. Он взял обе ее ручки и поцеловал их.

– Они все развлекают меня… но эти развлечения хороши лишь тогда, когда нет более увлекательных.

Нелл робко сказала:

– Я надеюсь, что смогу доставить вам удовольствие, Ваше Величество.

Он ответил:

– Мои приятели привели меня в поэтическое настроение. И начал цитировать стишок Флекно:

«Но те, кто в объятья ее заключают,Еще сотни прелестей в ней замечают.Ее речистость и чарует, и разит;А в жестах озорство ее сквозит».

– И это написал о вас тот, кто, клянусь, очень хорошо вас знает, – добавил он.

– Это написал обо мне тот, государь, кто видел меня лишь на сцене.

Карл притянул ее к себе и поцеловал в губы.