Здесь русский дух…

Воронков Алексей

Теперь они ждали, когда лошади поднимутся на высокий берег.

Снова бешено забилось Петрухино сердце. Вот-вот выскочит из груди…

– Вперед, братишки! – дождавшись, когда последняя лошадка поднимется наверх, скомандовал Петр и сам повел товарищей в бой.

Окруженные со всех сторон преступники пытались

прорвать кольцо, но всякий раз напарывались на выставленные вилы, а то попадали под тяжеленные палки. В конце концов сбросили с коней четверых, а вот пятому удалось улизнуть. Пометавшись в кольце, он вдруг с силой стегнул свою лошадку, и она пролетела над головами молодых казаков, убегая в ночь.

– Черт, ушел! – выругался Тимоха.

– Полно, брат! Пусть себе живет. Може, когда еще встретимся… – хлопнул его по плечу Петр.

Назад молодые люди возвращались верхом, разгоряченные и довольные собой. Сколько разговору-то! Каждый старался похвастать перед товарищами своей удалью.

– Ребята! Кто теперь оспорит наше звание казаков? – важно проговорил Петр.

– Пусть только попробуют!.. Да мы… Да мы… – подняли вверх носы парни.

– Пора к атаману идти, в войско проситься! Нас все за каких-то слепых котят держат, – сказал Костка Болото.

– Точно! – бодро поддержали его товарищи.

«Пойдем», – ласково потрепав за гриву мохнатую даурскую лошадку, подумал Петруха. Теперь у него и конь есть, и трофейная сабелька, висевшая на боку в тяжелых ножнах и гревшая ему душу. Все это он не где-то украл, а добыл в бою. Выходит, они и впрямь с товарищами настоящие казаки. Если так, то самое время поступать на службу. Не век же бегать по улицам с разбитыми коленями…

4

…Июльская трепетная ночь, наполненная ароматом лесов и полей, звездами и летающими во тьме насекомыми. Осторожно ступали лошади по объезженной дороге.

Казаки дремали в седле, покачиваясь в такт конскому шагу. Впереди всех – атаман со старшиной; за ними – крепко державший в руках войсковой штандарт Васюк Дрязгин. Тоже вроде впали в дрему, но это только так казалось. Ночь – как та роковая женщина. Расслабившись, не заметишь опасности. Поэтому атаман только симулировал дрему, а сам же напряженно вслушивался в тишину. Каждый шорох в темноте, каждый неясный звук привлекали его внимание. Не засада ли?..

Федор настороже. Чтобы не заснуть, он начал думать о Саньке.

Как же она хороша была в ту последнюю ночь! Так ласкала, так ласкала. Как в последний раз. Откуда столько страсти в этом крошечном теле? Хотя у азиатских женщин такие вещи в крови, потому они и считаются самыми лучшими любовницами в мире. Об этом Федор узнал еще на Дону, когда брал в наложницы персидских и турецких девиц. Поначалу брыкаются, как дикие козы, но потом привыкают, успокаиваются. Вот и азиатка Сан-Пин, когда-то походившая на нераспустившийся цветок лотоса, наконец-то привыкла к нему. Даже по имени стала ласково называть. «Федька, – иногда скажет, – ходи ко мне ночью – наласкаю». Его и просить не надо. Летел, как пчела на мед. Наталья мужу в ноги бросалась и молила, чтоб не уходил, но разве остановишь кобеля, по которому сохнет молодая сучка? Как только на дворе становилось темно, казак уходил, а женщина потом всю ночь рыдала в подушку, воображая, как в эту самую минуту азиатка ласкает ее мужа.

…Фыркал Киргиз, словно почуяв где-то рядом чужой дух, и земля дрожала от стука десятков копыт. «Широко поле каргайское, на нем много скота тараканского, один пастух, ровно ягодка…» – глядя на звездное небо, подумал Федор.