Здесь вам не клан 4
Шрифт:
Выхватив из воздуха световое копьё, я метнул его в стойку.
Аппаратура вспыхнула, заискрила, начала плавиться и стекать на пол. Что-то взорвалось, разбрасывая вокруг мелкие детали.
Кимберли, убрав ножи, зашагала ко мне.
Я невольно залюбовался пружинящей походкой инструкторши и её стройной фигуркой.
— Ты знала кого-нибудь из них?
Брукс ответила не сразу.
— Одного.
— Боров с когтями?
— Он не боров. Это мышцы, дружок.
— Ладно тебе. Я хотел обстановку разрядить.
Останки планшета и пульта
— Похоже, отбились, — сказал я.
— Проверим?
И мы откатились в нуль-пойнт.
Я сделал это быстро, практически не задумываясь. Вот что значит — практика...
Ангар практически не изменился. Разве что пропали трупы, а вместо них возникли очерченные мелом силуэты на полу. Ворота были затянуты красно-оранжевой лентой. В нескольких местах я заметил руны и подозрительные серые сферы с врезанными по экватору голубыми огоньками.
Рядом замерцало серое облако.
Не сговариваясь, мы шагнули в зону перехода, позволив темпоральному пузырю выдернуть себя в чужое пространство.
Хорн ждал нас на крохотном островке.
— Поздравляю, — сказал кварг. — Вы отменили коррекцию.
— Вряд ли МОР успокится, — я покачал головой.
— Нет, — признал теневик. — Не успокоится.
— У него стало меньше агентов, — резонно заметила Брукс. — Тех, кто мог бы управлять плазмоидами.
— Зато хватает тех, кто отправится за нашими головами, — я криво ухмыльнулся.
Видимо, не суждено дожить до экзаменов без приключений.
Глава 14
После отмены комендантского часа расписание вновь перекроили. И все те пропущенные дисциплины, что напрягали меня в Академии на прошлой неделе, с удвоенной силой обрушились на группу.
Неудавшаяся атака плазмоидов всё же имела ряд последствий.
У всех сохранились воспоминания о военном положении, комендантском часе и учебных тревогах. Преподаватели сделали отметку поиметь нас в будущем и с энтузиазмом начали реализовывать этот сценарий.
В среду мне пришлось столкнуться с портальной экономикой, альтернативной культурологией, основами магии и новейшей российской историей. Ни одной пары по боевым искусствам, медитациям и тактической подготовке. Куратор сказал, что до конца недели всё утрясётся, а пока мы компенсируем пробелы в академической программе. Собственно, выживание и ган-ката были единственными предметами, которые вселили в меня уверенность, что день не прошёл зря.
Альтернативная культурология оказалась прикольной штукой. По сути, мы изучали прикладную разновидность этой науки, делая упор на религиозный, политический и экономический компоненты. Приходилось непрерывно сравнивать и искать параллели, анализировать, делать выводы о мировоззрении людей из других вселенных.
Отправными пунктами для анализа служили бифуркации.
К примеру, в Чайнворде социализм развился исключительно на просторах Китая. В России случилась революция,
Китайская компартия была основана в 1921 году, а уже с начала тридцатых Поднебесная развернула активную экспансию во всех направлениях. Пока в моём мире Сталин кошмарил страну, азиаты Чайнворда приступили к поглощению территорий бывшей России. Чайнворд непостижимым образом проскочил Вторую мировую, а краткосрочную торговую войну с США выиграл Китай.
Итог известен.
Чайнворд подобен Моноземле, только с узкоглазым коммунистическим колоритом. Эти процессы, естественно, наложили отпечаток на мировую и европейскую культуру. Целые направления в искусстве так и не возникли. Известные писатели творили в совершенно ином контексте. Никогда не вручалась Нобелевская премия. Отсутствовало понятие «фашизм». Не было стиляг, джаза, Хемингуэя и Булгакова. Зато возник своеобразный жанр уся, в котором главными героями выступали социалистические военные комиссары.
Как вы понимаете, с диссидентами безжалостно расправлялись. На русском языке разговаривала крохотная диаспора интеллигентов, сваливших на острова в Атлантическом океане. Ай Вайвэй был расстрелян, а Семена подсолнечника никогда не разбрасывались по Турбинному залу. И, кстати, в современном Чайнворде напрочь отсутствует аниме.
Все эти изменения, как сказал препод, трансформировали и массовое сознание посткитайцев, заложив в них самобытный культурный код. Поэтому вести переговоры с Чайнвордом сложно — у российских дипломатов нередко возникало чувство общения с инопланетянами.
После бесконечных лекций я направился в кабинет куратора группы с нескрываемым облегчением. Вулф не особо придирался к конспектам, но умел образно доносить до студентов весь трэш, с которым столкнулся во время своих многочисленных путешествий. Точнее — рейдов. Викинг в молодости служил в каком-то засекреченном подразделении и, насколько я понял, не гнушался диверсионными операциями...
— Раз уж мы в Брянском дистрикте, — заявил куратор вместо приветствия, — поговорим о Стуже.
— Чего там обсуждать, — пробухтел Прохор. — Холодища, ничего нету...
— Удивительно точное определение, Пантелеев, — Вулф совершенно не обиделся. — Там ледниковый период и загорать особо негде.
По аудитории прокатились смешки.
— Но утверждать, что на Стуже ничего нет... по меньшей мере глупо, — завершил свою мысль куратор. — Как вы думаете, с какого перепуга Вечерняя Звезда построила за вратами своё торговое представительство? Молчите?
Рука Нарбута привычно взметнулась вверх.
— Печень шардакков, — тихо произнёс Громов.
— Да, — согласился Вулф. — Печень шардакков.