Здесь вам не клан 4
Шрифт:
Удар ниже пояса.
— Я просто так! — вспыхнул Семён. — По доброте душевной.
— Пялился, — уверенно заявила неформалка. — Не ври.
— Ещё как пялился, — подтвердил я.
— И ты, Брут, — надулся биомаг.
— Я другого понять не могу, — сменила тему Полина. — Чего вам, мужикам, не хватает? Даша на тебя так смотрит...
— Как — так? — опешил я.
— Любит тебя, дурака, — Полина всё же достала из кармана айкос и двинулась к нашей лоджии. — Видно же. Девушка приличная, умная. А ты с этой шмарой белобрысой...
— Полли, — укоризненно произнёс Семён. И, чтобы
— Все её знают, — отрезала неформалка, открыв окно. — Тряпки, клубы, мужики. Спит со всеми подряд. Андерсон этот...
Саймон вздохнул. Пробежался по струнам, взяв несколько аккордов. А я тем временем сгрёб чашки с недопитым чаем и отправился мыть посуду. Мало мне проблем с «Эскапизмом», Монолитом и всякими там теневиками, так ещё и отбивайся от свихнувшейся нимфоманки, возомнившей себя моей девушкой. Нимфоманки с миллионной аудиторией поклонников. Чего доброго, начнут гоняться за мной по улицам...
А ведь я на тайную канцелярию работаю. И лишняя огласка ни к чему. Эх, раньше надо было думать...
Из окна потянуло осенней сыростью и шоколадным дымом. Полина закурила и на пару секунд утратила интерес к нашему разговору. Когда я помыл чашки и стал расставлять их на сушилке, из лоджии донеслось:
— Любит она тебя.
— Кто?
— Вешенская.
Глава 3
Утром позвонила мама.
Не моя, а предшественника.
Иногда случаются моменты, когда я воспринимаю род Корсаковых... словно свою семью. Брукс предупреждала о подобных вещах. Наследие предков, сила крови. Я занял чужое тело, но сохранил память Виктора и глубинную связь с предками.
Натянув спортивные штаны, я выбежал в гостиную, чтобы не будить спящего соседа.
За окном — туманная мгла.
— Не разбудила, сынок?
— Привет, ма, — сдерживаю зевок. На часах без четверти восемь. — Что случилось?
— К нам приезжал курьер, — в голосе женщины звучала плохо скрываемая радость. — Вручил приглашение от Вешенских. Точнее, от дома Романовых. С императорской печатью.
— На Раут? — уточнил я.
— Да, сынок.
— Спасибо, ма.
Могли бы и мне вручить. Впрочем, отец Даши действует тонко. Я бы сказал — дипломатично. С одной стороны, отправить приглашение в родовое гнездо Корсаковых — признак хорошего тона. С другой... моему отцу намекают, что есть шансы на примирение. Просматривается и третий аспект. Мне оказывают услугу. Помогают наладить взаимоотношения с отцом, что пойдёт на пользу общему делу...
Я не хочу торопить события.
Статус кавалера на вечер ни к чему не обязывает.
— Витенька... Позвони отцу, а?
Не сказать, чтобы меня застали врасплох таким предложением. Мы регулярно общаемся с мамой по телефону. Корсакову-старшему об этом известно. Служба безопасности в курсе. И мама неоднократно давала понять, что отец малость погорячился и жалеет о нашей ссоре. Всё упирается в потерю лица. Глава рода не может простить своему сыну действий, идущих вразрез с политикой семьи.
— Он уже знает о приглашении, — поспешно заговорила мама. — Думает, что ты исправляешься.
— Мама, — вкрадчиво произнёс я. — Это не я сам себя выгнал из имения. Всё, что произошло в тот день... отец так решил. Захочет мира — поговорим. Сам звонить не буду.
Женщина повздыхала, но всё же сменила тему. Пошла речь о важности императорских приёмов, подготовке к ним и необходимости всё сделать правильно. Меня явно подводили к мысли о том, что надо приехать в «Филимоново» и серьёзно поговорить.
Мне стало немножко... обидно.
Отец вспоминает обо мне, когда есть чем гордиться. Прошёл инициацию, получил ранг мастера — закатим званый обед. Защитил род от нападков Стерха, иду с «правильной» девушкой на приём — супер. Ты вновь полезен. Исправился, мы тебя любим.
С другой стороны...
Всё это можно обернуть в свою пользу.
Мне нужно войти в доверие к деду и выяснить, как добраться до засекреченных по самое не балуйся документов. Задачка не из лёгких, учитывая подозрительность патриарха. И решать этот вопрос придётся в несколько этапов. Медлить нельзя. Осенний Раут проходит в Петергофе. Там же, если верить моим предчувствиям, находятся искомые бумаги. Сопровождение Вешенской — идеальный способ заполучить то, что я хочу.
И тут в моей голове всплывает жуткое слово.
Дедлайн.
— Мама, — вкрадчиво поитересовался я, — а когда проводится Раут?
— Ты разве не знаешь? — удивились на том конце провода.
— Даша не успела сказать.
— Обычно нет чёткой привязки к датам. Это первое воскресенье ноября.
Как вы любите грёбаные воскресенья.
А мне потом отсыпайся на парах.
Я произвёл нехитрые расчёты и получил шестое ноября.
— Шестое? — уточнять всегда нужно.
— Именно так указано в приглашении, — подтвердила мать.
Отлично. У меня есть две недели. А в субботу пятого ноября запланирован поединок с одним из самых опасных бойцов Сезона Турниров. С Викторией Дайнеко.
После разговора с матерью я задумчиво уставился в окно.
Мрак отступал, но туман плотно окутывал окрестности кампуса. Деревья, жилые корпуса, дорожки и фонарные столбы — всё тонуло в аморфной серости.
Вернуться в комнату я не успел.
Мелодичная трель возвестила о том, что со мной жаждет пообщаться Андрей Корсаков собственной персоной. А это уже заявка на тектонический сдвиг в отношениях.
— Доброе утро, сын.
— Доброе.
На том конце провода — молчание.
— Мы оба погорячились, — начал издалека граф. — Перегнули, так сказать, палку... В общем... никому это не идёт на пользу. И было бы лучше вернуть всё на прежние места.
— Папа.
— Да?
— Не хочешь просто извиниться?
Гробовое молчание.
Умение признавать собственные ошибки — это проверка мужика на адекватность. Все ошибаются. Никто не безупречен. Вопрос в том, сумеете ли вы, граф, переступить через гордость и понты ради интересов рода. Я уж молчу про любовь к сыну, если она есть.