Здесь вам не клан
Шрифт:
Отброс.
Так меня называли дражайшие родственники.
А еще — говноед, бездарь, позорник, дрищ.
Наверное, поэтому я особо не любил свою семью. Мать пробовала меня защитить, но у нее не всегда получалось. Отцу было плевать — он охранял государя, укреплял влияние рода. Дед плел интриги с представителями сильнейших питерских фамилий. Дядя служил верой и правдой своему отечеству, воевал в удаленных дистриктах. Мы были предоставлены сами себе, матерям и гувернерам,
Стоп, почему «мы»?
Это не я терпел унижения и бегал от малолетних придурков. Это жизнь моего предшественника. Хватит уже страдать, приходи в себя, Макс!
Мысль простая и отрезвляющая.
Усилием воли я остановил поток нахлынувших воспоминаний.
Атака из чужого детства…
Еще несколько десятков шагов — и я приближаюсь к домику айтишницы. Ничего особенного, если честно. Одноэтажный коттедж с деревянной террасой. Панорамное остекление, минимализм в каждой детали. Камера у двери поворачивает глаз в мою сторону.
Кнопки звонка нет.
Стучу — ноль реакции.
Ага, вот некое подобие домофона. Миниатюрный экранчик, клавиша вызова. Жму и терпеливо дожидаюсь хоть какой-нибудь реакции на свою персону. В итоге появляется изображение айтишницы.
Знаете, в моем детстве были комиксы, старые фильмы, виртуальные сериалы. Я уже и не упомню всего. Так вот, первое, что пришло на ум при взгляде на Машу — Харли Квин. Белые волосы, два разноцветных пучка. Розовый и голубой. Только бейсбольной биты не хватает. И пухлые губы, накрашенные красной помадой.
— Еще и тебя черти принесли, — местный аналог Харли закатывает глаза.
И лопает пузырь жевательной резинки.
— Есть разговор, Маша.
— Для тебя — Мария Игоревна.
Компьютерщица живо напомнила мне задротов из нашей корпоративной техподдержки. Корчат из себя занятых, избавляются от любого непрошеного визитера. В реале оптимизируют все рутинные процессы и зависают в игровых вселенных Меты. Или еще какой-нибудь херней занимаются.
— Я могу передать этот разговор отцу.
Девушка фыркнула.
Подозреваю, ей от силы двадцать. И откуда только выкапываются эти доморщеные гении?
— Как это на тебя похоже, мелкий дрочер.
Щелкнул дверной замок.
Полотно с легким гудением отъехало в сторону.
Я переступил порог и оказался в матрице.
Глава 11
Я не шучу.
Полутемная комната, все окна прикрыты планками жалюзи. К стенам присобачены плоские экраны, в дальнем углу развернута голограмма с трехмерной схемой… космического корабля. Я примерно так и представляю себе звездолеты, бороздящие просторы Галактики в поисках приключений.
Маша сидит в кресле-мешке, забросив голые ноги на журнальный столик. На ней — короткие шорты и спортивный топ. Сиськи,
Айтишница курит.
В моем мире тоже есть электронные сигареты, но корпораты обложили курильщиков такими вычетами и штрафами, что удовольствие сделалось запредельно дорогим. Боссы вычислили, что дешевле бороться с вредными привычками сотрудников, чем вкладываться в соцпакеты по части медицинского обслуживания.
По комнате расплывался аромат вишни.
Маша поднесла ко рту черный цилиндрик и в очередной раз крепко затянулась. На коленях девушки лежала консоль, с помощью которой она поворачивала голограмму с кораблем в разные стороны.
— Чего уставился? Айкос не видел?
На экранах чего только не было. И ползущие сверху вниз зеленые цифры, и застывшие стоп-кадры с удаленных веб-камер и окна неведомых программ.
— Ты работаешь на мою семью. Могла бы и повежливее себя вести.
— Я и веду, — парировала девушка, — только не с тобой.
Безнадежное хамло.
— Еще один высер — и ты лишишься своей чудесной никотиновой трубочки.
Маша выпустила дымное кольцо.
— Нет. Ты даже забрать ее не сможешь.
Спокойно приближаюсь к ботанической Харли Квин и резким движением вырываю айкос.
— Очумел?
Айтишница вскочила на ноги и уперлась взглядом мне в грудь. Я поднял руку с электронной сигаретой к потолку и злорадно ухмыльнулся:
— Спорим, не допрыгнешь?
Маша всё равно рискнула.
Я с интересом наблюдал за тем, как девушка пыхтит, подпрыгивая на месте. Вся спесь улетучилась — Харли очевидно проигрывала мне в росте.
— Отдай!
— Попроси вежливо.
— Иди в жопу.
— Это невежливо.
Маша прыгнула, повисла на моем плече и попыталась дотянуться до вожделенной трубки. Мы оба повалились на мешок. Я оказался сверху, прижавшись к девушке и удерживая в кулаке айкос. Айтишница тут же попыталась пнуть меня коленом в пах, но я сдвинулся и предупредил это действие.
— Отпусти меня, — выдохнула Маша.
Я заметил, что у нее отвердели соски.
— Как скажешь.
Выпрямившись, я швырнул Харли Квин ее дозу.
Маша выхватила черный цилиндрик из воздуха.
И ошарашила меня вопросом:
— Ты правда ничего не помнишь?
— Правда, — я поискал взглядом свободное кресло. За неимением лучшего уселся на ковер. При ближайшем рассмотрении комнаты обнаружилась мебель — П-образный стол, загроможденный светящимися клавиатурами и ЖК-дисплеями. Изо все углов на меня таращились колонки. Офисное кресло на колесиках напрашивалось, как вариант для посадки, но я понимал, что дергаться в ту сторону нельзя. — А что?