Здесь вам не клан
Шрифт:
— Ты получил от «Эскапизма» Дар, который не должен был получить. Управление временем. А менталист согласно личной просьбе твоего отца пытается пробиться к истокам родовой магии. Он хочет, чтобы ты научился использовать силу света.
— И это получится?
— Нет. Ты, видимо, забыл, что в этой вселенной можно пользоваться лишь одним подтипом волшебства. В Детройте мы сделали всё возможное, чтобы ты освоил хрономагию.
— Не понимаю.
— Ты умрешь, если не вмешаться. А, может, выживешь, но лишишься
— Помоги мне.
— Я дам тебе символ.
— Издеваешься?
МОР качает головой.
— Послушай меня, Ву. Каждый тип магии имеет свою символику. Пользоваться двумя типами одновременно нельзя, поскольку во время инициации твой разум не в состоянии удержать два образа. Культиваторы родовых техник с детства осваивают технику концентрации, но удерживают лишь один знак. Преодолевают боль и страдания, но удерживают. Я хочу, чтобы ты объединил оба символа в один и научился использовать две техники.
— Это невозможно.
— Ты ошибаешься.
— Я не смогу.
— Тогда ты умрешь. Вероятность этого — свыше девяноста шести процентов.
— Это же магия! — я не выдерживаю. — О какой научной достоверности может идти речь?
МОР пожимает плечами:
— Магия — это нераскрытые психические возможности человека. Ты кибермансер и обладаешь неоспоримым преимуществом перед другими людьми. Реализуй это преимущество.
Я вздохнул.
— Ладно. Покажи символ.
— Их два, — напомнил ИскИн. — Вот первый.
В воздухе между нами повисли треугольники. Три черных треугольника, переплетающихся между собой. Не сразу я дорубил, что эти фигуры сплетены воедино и фактически олицетворяют знак бесконечности.
— Валькнут, — пояснил МОР. — Скандинавский знак времени. Запомнил?
— Да.
— Лови второй знак.
Валькнут исчез, а вместо него появился круг с крестом внутри.
— Коловрат, — пояснил мальчик. — Простейшая его разновидность. Солярный знак, именуемый также солнцеворотом.
— Ничего сложного.
Коловрат исчез.
— Объедини их.
— Как?
— Без разницы. Знаки должны слиться в одно целое. Получившийся символ должен стоять у тебя перед глазами до завершения ритуала. Справишься?
— Попробую.
Я вызвал из памяти коловрат и валькнут. Знаки вспыхнули голубым пламенем в центре космической комнаты. Похоже, моя фантазия в пределах облачного хранилища способна творить чудеса…
Так, попробуем объединить эту штуки.
Всмотревшись в символы, я мысленно приказал им наложиться друг на друга. Начал вращать изображения, подбирая оптимальную конфигурацию. В итоге валькнут оказался вписанным в окружность, а крест испарился.
— Сгодится, — одобрил МОР.
— Точно?
— Главное — смысл. Держи знак перед собой, думай об управлении временем и тянись к свету. Концентрация не должна ослабевать. Удачи.
—
МОР не ответил.
Комната завертелась в вихре изменений, и я оказался выдавленным из небытия на Старую Арену. Сердце бешено колотилось, в висках стучало, по рукам и ногам расплескался жидкий огонь.
Я сжал зубы.
Хотелось кричать.
Внутри ощущалось присутствие постороннего разума. Меня перекраивали, причем изменения происходили ежесекундно.
Символ я удержал.
У кибермансеров есть пси-техника, позволяющая снизить пороги чувствительности во время пыток или при получении критического урона. Я автоматически прибег к этому приему, чтобы приглушить нервное напряжение. Хорошенько сосредоточившись, игнорируя болевые спазмы, я выдернул из памяти знак, объединивший солнцеворот с валькнутом. Замкнутые на себя треугольники в кругу.
Я катался по траве, из моих глаз текли слезы.
Горло издавало невразумительные хрипы.
Сам себе я напоминал в те секунды дикого зверя, наевшегося отравы в человеческом поселении. Вера в то, что мне удастся выжить, напрочь отсутствовала. Казалось, сумасшедшие инквизиторы всаживают в моё нутро раскалённые иглы.
Агония растянулась в вечность.
И всё это время я удерживал перед мысленным взором спасительный символ.
Круг с треугольниками.
По краю моего сознания скользили размышления менталиста. Удивительно… не понимаю, что он делает… другой бы давно умер…
В какой-то момент Арену накрыло очередной световой вспышкой.
Я ослеп.
Знак, подаренный ИскИном, никуда не исчез. Купируя приступы боли и тошноты, я положил максимум усилий, чтобы не выпустить образ, от которого зависела моя жизнь.
— Вставай, — раздался знакомый голос.
Похоже, я распростерт на земле. Мои пальцы вцепились в пучки травы, на зубах похрустывают песчинки. Глаза слезятся, но это ничего.
Я ведь жив.
Всё еще жив.
Двигаться нет ни малейшего желания. Лежал бы так до скончания века. Боль схлынула, меня придавило к земле ленью и умиротворением.
— Вставай, — голос сделался настойчивым. — Надо принять второй эликсир.
Собрав остатки воли в кулак, я открыл глаза. Надо мной — небо цвета индиго. И знакомая фигура, протягивающая руку с пузырьком.
Поднимаюсь на ноги.
Ветер усилился, ощутимо похолодало.
— Пей.
За пузатыми стенками пузырька — золотистая жидкость. Расплавленный мед, переливающийся радужными разводами.
Вытащив пробку, я опустошил сосуд.
— Закрепитель снимет последствия трансформации, — сказал менталист. — Ритуал завершен. Поздравляю, парень, ты прошел через жесткое пробуждение. Я думал, не выдержишь.