Здесь вам не причинят никакого вреда
Шрифт:
– А я говорил! – донесся слабый, но громкий крик Георга. – Я же говорил, что пять шкафов за одним не спрячутся!
– Это он про спецназовцев, – пояснил О. – Они действительно… несколько торчат.
– А кто чихнул? – послышался в рации голос командира спецназа. – Кто чихнул, я спрашиваю?
– Я не чихнул! – отозвался Георг. – Я подал условный знак «Внимание!».
– Не спорьте, это все из-за меня, – сказал самокритичный лейтенант. – Какой из меня ребенок? Надо было все-таки одеяло скрутить.
Георг
– Засада, – сказала Мари.
– Причем полная, – согласился унылый лейтенант. – Слышите?
Ругань спецназовца и Георга вышла на новый уровень громкости. Даже барабашки, не переставая таскать вещи, уважительно защелкали языками.
– Наш-то, а? – сказал Ухокрут.
– Ну дык! – подтвердил Кривонос.
– Сам такой! – орали друг на друга старший инспектор и командир спецназа. – От такого слышу! А за такого ответишь!
– Лейтенант, вы там очень уж не расслабляйтесь, – озабоченно произнесла Жанна. – Преступник всегда возвращается…
Договорить она не успела.
Рация взорвалась яростным визгом атакующей монгольской конницы. Через миг визг сменился дробными клекотом и стройными воплями спецназовцев. И звуком, обычно сопровождающим спрыгивание из шкафа на пол очень массивного существа. И грузным шмяком, словно разом упали все паруса каравеллы «Санта-Мария».
Мари схватила рацию.
– Что случилось?! Лейтенант! Кто на вас напал?
– А-а-а! – ответил О. – Они тут везде… Кыш! Ой! Ах ты… Получай! Ой, извините, я не в вас… Получай! Ты получай! Да что ж ты вертишься все время?
Кто вертелся и не получал того, что хотел лейтенант, осталось невыясненным. Рация очень правдоподобно захрипела, и связь оборвалась.
– Я, кажется, знаю, кто на них напал, – быстро сказала Жанна. – Я, кажется, знаю, что тут можно сделать. Я, кажется, не знаю, как мне оказаться там прямо сейчас.
«А что по этому поводу знаю я?» – Мари закусила губу. Ответ находился где-то рядом. Где-то совсем рядом. Он приближался, приближался… и вывалился из пятого чулана.
– Баранки, братцы! – провозгласил Вислощек, приземляясь на пол и потрясая связкой сушек. – Не погрызенные почти что! Прямо с окраины!
Бородатые братцы, которые уже успели слегка разбросать вещи, с одобрительным урчанием устремились к добытчику. Первыми бежали Крутолоб и Полуглаз, и именно их Мари схватила на подходе к баранкам. Ухокрут и Кривонос тут же оказались в руках Жанны, которая рассудила, что рассуждать в такой ситуации некогда.
– Ну, как хотите, – сказал Вислощек и шмыгнул в чулан.
– И что теперь? – спросила Жанна, глядя
– А теперь мы очень быстро окажемся в доме генерала, – сказала Мари. – Верно?
Она тряхнула барабашками. Те кивнули.
– Только одно условие, – сказал Ухокрут.
Жанна слегка сдавила мохнатую шею. Барабашка мужественно сдержал стон и продолжил сдавленным голосом:
– Беспорядок тут больше не устраивайте. И хозяину не понравится, и нам лишние хлопоты.
– Договорились, – Мари кивнула Крутолобом и повернулась к Жанне. – Будет немножко противно. Поехали!
Стало немножко противно. Расплывающиеся в бетонную взвесь стены замелькали, как шпалы под паровозом, перемежаясь короткими междустенными провалами, в которых можно было коротко вдохнуть и снова зажмуриться.
Зато расстояние в полгорода ездовые барабашки покрыли за полминуты. Стена, воздух, стена – и курсантки провалились в комнату генеральской внучки Мари-маленькой.
В тот же миг мирный шорох жидкого бетона взорвался визгами, клекотом и воплями битвы. Вернее, даже не битвы, а черт знает чего.
Бравые спецназовцы валялись по всей комнате и корчились. Сначала Мари решила, что это особый вид профессиональных судорог, но тут же поняла – бойцы ожесточенно пытаются выковырять что-то клекочущее из-под бронежилетов.
Командир спецназа – единственный, кто не выпустил из рук автомат, – яростно чесал личным оружием между лопаток.
В кровати бушевал лейтенант О. Размахивая инфраметом, он свободной рукой выдергивал из-за шиворота мелкое существо, болтающее многочисленными ножками, и отшвыривал подальше. Тварь издавала визг одиночного монгольского конника и снова прыгала за шиворот лейтенанту.
Перед кроватью, пойманное титановым мешком, барахталось существо, обладающее минимум тремя головами и десятком конечностей. Но в мешке был не Омордень, Мари это сразу поняла.
Потому что Омордень, выпускающий из ноздрей клубы морозного воздуха, шарил длинными руками под письменным столом. И получал по длинным рукам то костылем, то загипсованной ногой.
– Живым не дамся! – кричал Георг. – И мертвым не дамся! Только через мой труп!
Похоже, операция пошла не совсем так, как было задумано.
Хоровой хрип спецназовцев, скрежет автомата по бронежилету, отрывистые извинения лейтенанта О., визг ушибленного монгольского конника, пиликанье китайской шкатулки, треск рвущейся титановой мешковины, леденящее душу и воздух сопение Омордня…
Пиликанье шкатулки?
Да, на прикроватной тумбочке действительно играла китайская музыкальная шкатулка. Та самая, которую настоящий Баррив, мальчик Алекс, преподнес в дар однокласснице Мари.
Но на Омордня в таком шуме китайская музыка не действовала.