Здесь я устанавливаю правила
Шрифт:
Время шло, внизу было тихо, и Инга уже было подумала, что прозевала отъезд Ветрова и того давно нет дома. Однако стоило ей склониться к мысли, что пора отправиться на разведку, как дверь распахнулась сама. Похоже, кроме горничной никто в этом доме вежливостью не страдал.
— Ты решила поиграть в Рапунцель? — вместо приветствия осведомился Ветров, заходя в комнату. — Почему не выходишь?
Инга соскочила с подоконника, торопливо одёрнув платье.
— А что, я должна следовать какому-то регламенту? — вполне искренне удивилась она и сразу же не
Претензия Ветрова была неожиданной и непонятной. Вообще он выглядел недовольным. Чем? Что ли, обиделся, что она предпочитает отсиживаться в одиночестве, а его общества искала вчера только ради того чтобы обратиться с просьбой? Чепуха какая! Если его и интересует что-то, связанное с пленницей, то наверняка только одно — вопрос, как половчее от неё избавиться, чтобы и болтать больше не смогла, и искать не начали.
Может, неприятности на работе? Тогда почему он до сих пор дома, а не там?
— Ты обещала позвонить в деканат, — произнёс Ветров таким тоном, будто это решение действительно зависело от неё и она могла отказаться.
Кроме телефона Ветров принёс уже заготовленный бланк заявления на академический отпуск. Ей оставалось только расписаться и поставить дату.
— Корявенько выйдет, — с некоторым злорадством предупредила Инга. — Пальцы плохо слушаются.
Ветров чуть нахмурился, но сказал совсем не то, что она ожидала услышать.
— Не думай, что кто-то станет обращать внимание на такую мелочь как почерк. Особенно после твоего звонка. А кисть уже можно понемногу разрабатывать, быстрее восстановится моторика. Только аккуратно, плечо не беспокой.
— Спасибо… — обескураженно пробормотала Инга и запоздало прикусила язык.
С детства усвоенные правила вежливости требовали любой совет и проявление заботы встречать словами благодарности. Рефлекс сработал раньше, чем Инга успела подумать, что в данной ситуации это совсем не уместно. Быть благодарной ей здесь точно некому и не за что.
Стремясь скрыть неловкость, она чуть более требовательно, чем было бы уместно для пленницы, протянула руку к телефону.
— Твой энтузиазм не может не радовать, — не преминул отметить Ветров, в свою очередь иронично хмыкнув.
Благоразумно оставив реплику без ответа, Инга набрала нужный номер.
Договориться с деканом оказалось куда сложнее, чем с родной матерью. Тому явно не понравилось её стремление решить все вопросы по телефону, и на каждое вполне логичное, по мнению Инги, объяснение, находились новые возражения и расспросы.
Конечно, она ведь никогда не нарушала правил, даже лекций ни разу не пропускала. И теперь вдруг — отпустите-ка погулять на полгодика, и заявление примите без личного присутствия.
Да, смерть отца, депрессия и рекомендации врача могли считаться достойными причинами. И, наверное, посчитались бы, если бы она минувшие две недели не продолжала посещать занятия, отпросившись только на день похорон. Инга делала это скорее по инерции, мало
Сначала Инга даже воодушевилась, понадеявшись, что декан сможет заподозрить в её поведении что-то по-настоящему неладное, а не спишет его на простые капризы. Однако рядом с Ветровым, который напряжённо прислушивался к разговору, невозможно было намекнуть на то, что она говорит не по своей воле и нуждается в помощи. Декан всё больше раздражался, но даже не думал беспокоиться.
Наконец, когда уже донельзя вымотанная этим разговором Инга уверила, что к заявлению приложит справку от врача, которая подтвердит её острую потребность в срочном санаторно-курортном лечении, декан сдался. Не преминув напомнить, что она ещё до зимней сессии должна была участвовать в нескольких конференциях, и теперь ужасно всех подводит.
Единственным утешением Инге послужило нахмуренное лицо Ветрова. Похоже, для него добывание справки было заметной лишней проблемой, и он был совсем не рад, что пришлось вмешаться и подсказать узнице этот выход.
Воспользовавшись тем, что Ветров погрузился в размышления и не отобрал у неё сразу телефон, Инга снова просмотрела список пропущенных. Ничего интересного и внушающего надежду. Пару звонков от одногруппников, несколько эсэмэсок, суть которых сводилась к просьбам захватить на занятия тот или иной конспект и на которые вполне успешно ответил Ветров.
— Вы в молодости не подрабатывали секретарём? — стараясь, чтобы в голос не проскользнуло ни капли иронии, но всё же не сумев совсем промолчать, поинтересовалась Инга, изучая переписку. — Хорошо получается.
— А ты, я смотрю, учишься за всю группу? — отозвался тот. — По-другому не получается налаживать отношения?
Инга вздрогнула. Он снова попал в точку. У неё не получалось просто с кем-то дружить. Наверное, срабатывало вынесенное из семьи убеждение, что любую привязанность надо заслужить. Поэтому Инга всегда, начиная со школы, оказывала знакомым мелкие услуги — давала списать, решала соседний вариант задач на контрольных, помогала с рефератами. По мере её безотказности просьбы становились всё более крупными, и в какой-то момент Инга осознавала, что её просто используют. Это её не устраивало, и она сама разрывала отношения. Но при зарождении новой дружбы всё равно не могла избежать прежнего сценария.
— Давай сюда, — Ветров забрал телефон, не дав ей просмотреть последнее сообщение. — И переоденься, нечего сверкать ногами перед охраной.
Её платье длиной до середины колена даже с натяжкой нельзя было назвать вызывающим. Инга с недоумением посмотрела на Ветрова и не сразу нашлась с ответом. Однако тот и не дожидался её реакции.
Оставшись в одиночестве, Инга пожала плечами, но, немного подумав, всё же решила не демонстрировать протест по мелочам. Вчерашнее платье её тоже вполне устраивало, и у Ветрова к нему, кажется, претензий не было.