Здоровье и лечение с помощью здравого смысла. 20 шагов к созданию новой, здоровой жизни
Шрифт:
Если Вы верите в автора, но он мертв — или попытайтесь найти старые копии его книг, которые были изданы в то время, когда он был жив, или найдите его лучших студентов, учеников и интернов и посмотрите что они делают.
Зачем я вообще забочусь о том — купите ли Вы бесполезную книгу? Почему это — проблема?
Вероятно, потому что я слишком много лет провел в клинике, и у меня слабость к умирающим пациентам, которые отчаянно пытаются остаться в живых, соблюдая ерундовые программы. Можете назвать меня мягкотелым, но мне не нравятся люди, охотящиеся на больных и отнимающие у них последнее в заключительные дни их жизни. Конечно, медицинские врачи наиболее известны таким поведением.
Если я до сих пор не был
Но худший вариант развития событий — то, что Вы очень больны, имеете в остатке мало времени, врачи взяли все Ваши деньги и сказали Вам идти домой и умирать. Вы надеетесь, что то книга, которую Вы читаете, поможет Вам сделать свой заключительный благоприятный поворот. Вместо этого Вам становится хуже, и Вы умираете.
Теперь Вы знаете, что большинство книг по здоровью, естественному заживлению и травяной медицине — не стоят бумаги, на которой они написаны. У Вас также есть некоторые критерии оценки авторов, и, поэтому, возможной эффективности и безопасности предложенных ими программ.
На этом этапе, я думаю, что будет справедливо, чтобы я прошел через точно такой же тест лакмусовой бумажкой. Поэтому следующее — это подробное объяснение моих знаний и квалификаций, тщательно исследуемое по тем же стандартам, которые я предложил для других авторов.
Излечив себя самого от опасной для жизни болезни и от многочисленных предположительно «неизлечимых» ран, следующее — это отчет о моем обширном личном, непосредственном знании естественного самозаживления.
Мой отец умер у меня на руках, когда мне было только 11 лет. Ему было только 55 лет. У него был тяжелый сердечный приступ, но он умирал очень медленно. Это для него было мучительно физически, а для меня — эмоционально, потому что ему чтобы умереть потребовались приблизительно три часа. Он был в настолько сильной боли, он очень сильно потел (так, что простыня просто была как в луже), его рвало, он потерял контроль за мочевым пузырем и кишечником, иногда кричал…и внезапно — он успокоился, вся боль прошла и он стал спокоен. Он заглянул мне в глаза и сказал: «Я умер», — а затем обмяк в моих руках в последний раз. Я мог видеть его огромный страх, по большей части не смерти, но того, что должно произойти со мной. Моя мать никаким образом не была подготовлена к такому испытанию. С этого дня она пошла по наклонной и сама умерла от тяжелого сердечного приступа всего несколько лет спустя — также в возрасте 55 лет. Мне тогда было только 14.
Я жил на улицах, в коммунах
Я спросил своего доктора есть ли что-либо еще, что я мог бы сделать помимо разрезания ребер пополам и врезания в мое сердце. Мысли об этом были ужасны, жуткая операция пугала меня до смерти. Я спросил его, что если начну тренироваться как безумный, что если я начну по-другому питаться (потому что к тому времени по городу начали появляться магазины здорового питания), что если я буду молиться…? Он посмотрел на меня и сказал: «Мне жаль, но это — физическая деформация, и только хирургия убережет Вас от скорой смерти».
Я был до смерти напуган, я боялся смерти, и лег в больницу. В больнице я встретил другого подростка, и мы стали друзьями. У него была почти та же проблема, что и у меня и ему предстояло перенести ту же операцию, что и мне, приблизительно за две недели до моей. Я всегда буду помнить как мой доктор, который также был и его доктором, вошел в мою комнату и сказал мне, что мой друг умер на столе. Я был ошеломлен, потрясен, наполнен яростью, ненавистью и гневом. В тот день я оделся и выбежал из той больницы, и я никогда не оглядывался назад.
Я знал, что умираю, но также знал, что если я останусь в больнице, то тот же самый доктор, который убил моего друга, через две недели убьет и меня. Это походило на французский иностранный легион, где говорят: «Маршируй, или умри», — поэтому я маршировал. Побег из больницы, в котором я убегал буквально спасая свою жизнь, был началом моего путешествия, моего приключения на пути самоисцеления, на пути естественного заживления.
Я немедленно начал общаться со всеми и с каждым, говоря им, что умираю и спрашивая их — есть ли у них какие-либо натуропатические предложения, которые могли бы мне помочь. Все, кого я встретил, действительно имели своего рода предложения. Их было так много, что я собрал целый журнал — и я сделал их все!
Я рос в немецкой общине, где мы ели кровь на завтрак, обед, ужин и десерт. Я редко видел овощ, и если он по ошибке попадал на мою тарелку…ну, в общем — я соскребал его и давал овощ моей собаке, которая его также не ела. Так, хорошо…картофель, мы ели картофель. К 16 мой уровень холестерина был намного больше 300. Как раз в к тому времени, большинство врачей согласилось, что заболевание коронарной артерии — это болезнь престарелых людей. Но это также были первые годы войны во Вьетнаме, и 18- и 19-летние парни получали пулевые и осколочные раны груди. Военные хирурги находили в груди подростков продвинутое заболевание коронарной артерии — таким образом, медицинский мир увидел что-то шокирующее. Они только начинали думать о перемене своего мнения о заболевании коронарной артерии. Эта болезнь, встречающаяся ранее почти исключительно у пожилых, теперь была замечена у подростков. Это происходило из-за новой эры в Америке, цепи фаст-фуд гамбургеров, которые десятилетие ранее буквально не существовали.