Здравствуй, Мурка, и прощай!

Колычев Владимир Григорьевич

– Пистолет только что нашел, и уже заявление написал. Быстрый ты... А заявление себе оставь. Подотрешься, когда обделаешься...

Его затащили в какую-то машину, сунули на заднее сиденье. Менты по всем правилам сжали его с двух сторон своими телами.

Машина тронулась с места. Митек облегченно вздохнул. Мент справа это заметил.

– Ты что, чему-то радуешься? – насмешливо спросил он.

– Ну, не то чтобы радуюсь... Ствол-то вы без понятых взяли. И протокола нет...

– А мы без протокола сегодня

работаем. По личному плану.

– Это как?

– А узнаешь...

Зловещий голос внушал панику.

– Это, а может, вы не из ментовки? – ужаснулся Митек.

– Не из ментовки. Из милиции. Капитан Щукин, Московский уголовный розыск.

Мент сунул ему под нос распахнутые настежь «корочки». Да, действительно, капитан Щукин, старший оперуполномоченный... Фотография, печать, все дела...

– А что вам от меня нужно?

– Нам? Нам ничего...

Машина остановилась возле закрытого на ночь продмага. Знакомое место, Митек однажды здесь уже был. Перед магазином асфальтированный пятачок размером в футбольное поле, а сразу за ним начинаются гущи лесопарковой зоны. Безлюдное в этот час место. Неподалеку жилые дома, но хоть волком вой, все равно никто не услышит.

На другой стороне пятачка, возле леса, стояла машина с зажженными фарами. Митек своими глазами видел, как из нее вышли какие-то люди в кожанках. На фоне галогенных фар они казались монстрами из гангстерских боевиков.

Один мент вышел из машины. Подошел к парням. О чем-то с ними переговорил. Минут через пять вернулся. Чем-то очень недовольный.

– Что такое? – напряженно спросил Щукин.

– Да совсем за лохов нас держат. Договорились же за три штуки, а у них всего две.

– Две штуки мало, на троих не делится, – покачал головой водитель.

– Не делится, – подтвердил муровский опер. – Обратно, что ли, повезем? – спросил он и кивнул на Митька.

– Ну да, обратно. Зря мы, что ли, за ним гонялись.

– Эй, командир, а в чем проблема? – спросил Митек.

Страшное предчувствие холодило его изнутри.

– В тебе проблема. Твою голову всего в две штуки баксов оценивают, – зловеще усмехнулся Щукин.

– Мою голову?! Кто?

– Архитектора знаешь?

– Архитектора?! – запаниковал Митек. – Так это что, его пацаны?!

– Догадливый. Знаешь, видать, чье мясо съел...

– Это... Это не я... Я вообще не при делах... Это Жора... Жора калининградских пацанов завалил...

– Не знаю, – равнодушно пожал плечами Щукин. – Мне на тебя показали, я тебя и взял... Сам с Архитектором объясняться будешь?

– Э-э, так нельзя... Вы же милиция... А они бандиты... Они же меня убьют...

Митек чувствовал, что скоро придется воспользоваться заявлением, которое до сих пор лежало у него в кармане. Только как со скованными руками подтереться?

– Пусть убивают. Одним уродом на земле

будет меньше, – зевая, сказал мент.

– Вы... Вы чего? Нельзя так... Ну, если я в чем-то виноват, то меня в Бутырку везти надо, судить, в конце концов...

– А в чем ты виноват?

– Ну... Я не знаю... Вам видней...

– Нам сейчас деньги нужны, а не галочка в отчетности.

– Так это, я вам заплачу... У меня есть деньги... Сколько они вам торчат? Три штуки! Я пять дам...

Щукин нехотя достал из своего кармана отобранный у Митька бумажник, вытащил оттуда все деньги. Пересчитал.

– Здесь штука триста...

– Остальное потом.

– Не надо нам потом... Боря, может, возьмем две штуки? К этой добавим, будет три.

– Не пойдет, – покачал головой мент Боря. – Не люблю, когда меня кидают...

– Я в общем-то тоже...

Калининградские братки пришли в движение. Двинулись к ментовской машине. Боря вышел из машины, о чем-то заговорил со старшаком. Но, видимо, разговор не удался. Браток подошел к машине, открыл заднюю дверь и просунул в салон руку с пистолетом. Ствол уперся Митьку в голову.

– Пушку убери! – грозно потребовал Щукин.

– А чо, боишься, что мозгами заляпает? – злобно ощерился старшак.

– Может, и боюсь.

– Тогда давай сюда этого урода, и разъезжаемся!

– Давай три штуки, и забирай...

– Три штуки завтра будут.

– Вот завтра и поговорим! – Мент Боря взял братка за плечи и оторвал от жертвы.

Видимо, его решительность подействовала на братка отрезвляюще.

– Хорошо, давай завтра, на этом месте.

– Давай. Только не три, а четыре штуки.

– Ты чо, мент, на счетчик меня ставишь?

– А если так, то что? Ты не забывай, здесь Москва, а не Калининград. Там качай права, а здесь мы все решаем...

Боря сел в машину и велел водителю жать на газ.

Митьку казалось, что он уже побывал в аду, и сейчас возвращается к жизни.

– Куда мы едем? – дрожащим голосом спросил он.

– Да есть одно место. До завтра перекантуешься. А потом на заклание...

– За... За меня спросят...

– Кто, Пахан? – презрительно скривился Щукин. – Чтоб ты знал, твоего Пахана грохнули сегодня вечером... Угадай, кто?

– Калининградские?!

– Угадал...

У Митька не было никакой возможности проверить, правду говорит мент или на пушку его берет. Уж больно убедительно говорил мент. Да и Архитектор человек достаточно серьезный для того, чтобы наказать Пахана. А вместе с ним и его бригадиров, начиная с Митька. Или заканчивая им...

– Да вы поймите, я здесь ни при чем! – забился в истерике бандит. – Это Пахан дал отмашку на калининградских...

– Чем они ему не угодили?

– Да дурака свалял Пахан. Архитектор с ним насчет камушков договорился.