Здравствуй, земля героев!
Шрифт:
– Да нет же! Она бы так никогда не поступила, я ее знаю. – Мальчишка смотрел на чиновника, словно щенок на взрослого алабая: большой пес и спасет, и поможет. – Я уж ей раз сто звонил! Мобильник не откликается, как будто его вообще нет!
– Ну, пойдем.
Они спустились на площадь.
– Вот здесь, – пояснил Яри. – Сказала, здесь будет стоять, никуда не денется. Я за диском, возвращаюсь – ее нет. Минут десять всего бегал!
Лицо де Толля сделалось жестким:
– Машины рядом? Прохожие?
– Машины? Н-нет… Хотя…
Он
– Была! Была машина! Такая… с асуроглифами на борту.
– Какими именно асуроглифами?
Курсант наморщил лоб. Лицо его просветлело, он потянул из кармана фломастер.
– Бумага есть?
Де Толль молча протянул билет на поезд. Повозившись немного. Яри изобразил нечто вроде бутерброда из тараканов.
– Второй точно такой же.
Теперь пришел черед инспектора морщить лоб:
– Два подряд? Похоже на «вечность»… Или «котлету», но та пишется через «хлеб». Где-то я такой асуроглиф видел.
Он присел на скамейку и задумался. Загадочный асуроглиф крутился перед внутренним взором, дразнил, не давая покоя.
– Есть одна штучка, – наконец сообщил инспектор мальчишке. – Друзья из Нового Иерусалима подарили. «Яндекс-блокнот» называется.
– Знаю я их, – поморщился Яри. – Какую-нибудь ерунду спросишь, а в ответ: «По вашему запросу найдено пять миллионов страниц фигни. Выводить фигню постранично или всю сразу?»
– Зачем ты так, Яри? Наука не стоит на месте. Этот блокнот, – он весомо покачал им в воздухе, – по каждому запросу выдает один единственный ответ, наилучший в данной ситуации. Я, правда, еще не пользовался, но так написано в рекламном проспекте. Давай попробуем.
Он раскрыл блокнот и написал в верхней части листа: «Где находится вечность вечности?» Встроенный в корешок компьютер поморгал огоньком интернет-подключения и выдал: «Вам в философском смысле или так?»
Де Толль почесал в затылке.
– Надо четче формулировать вопрос, – решил он. И дополнил: «Где находится машина с асуроглифом „вечность вечности“ на борту?»
«Почему вы спрашиваете?» – вспыхнуло на листе.
И понеслось.
«Таки это для вас важно?»
«Зачем вы травите?»
«Ой, не смешите мои индексаторы!»
Кто знает, сколько бы продолжалась эта безмолвная дуэль, но тут Яри схватил инспектора за руку:
– Смотрите, вот она!
Из переулка на площадь выезжала машина с загадочными асуроглифами на борту. Только сейчас Владислав Борисович вспомнил, где их видел – на вывеске вокзального ресторана.
– Инспекция по делам пограничных планет, – шагнул он навстречу машине, доставая удостоверение. – Остановитесь, пожалуйста.
Грузовик послушно стал. В окошко высунулась кругленькая лоснящаяся физиономия асура:
– Смотрю в небо, уважаемый господин человек. Что угодно вашей клешне?
– Здравствуйте. Я хотел бы задать несколько вопросов.
Асур вышел из машины. Золотой цвет удостоверения означал, что его обладатель связан с Фронтиром.
– Речь идет о молодой девушке, – продолжал инспектор. – Вы могли ее видеть неподалеку, она рисовала картины. Мой друг утверждает, что девушка пропала. А вы проезжали мимо и могли ее видеть.
Лицо асура выразило недоумение:
– Господин человек? Пусть меня простит богомол, а не вы. Джончег Сильва не разбирается в девушках.
– Темноволосая, худенькая, вертлявая. Одета в пятнистую майку и продранные джинсы. Носит пирсинг.
– Уважаемый, я повар, а не модельер. – Джончег прикрыл ладонью глаза, словно защищаясь от солнца. – Вы, люди, похожи друг на друга, как крылья саранчи. И одеваетесь одинаково. Вон стоит человеческая самка, точь-в-точь по вашему описанию. Клянусь богомолом, на вашем месте я бы и не искал никого другого.
Де Толль оглянулся. У подземного перехода стояла старушка в трогательной девичьей маечке. К молодящимся бабусям инспектор относился" с жалостью и немного с презрением. Глупо цепляться за уходящее… Юным – восторженность и непостоянство души, пожилым – спокойствие мудрости.
– Это не она, – сообщил Яри. – Пусть откроет рефрижератор.
– Невозможно, человеческий детеныш. – Джончег смотрел на мальчишку с плохо скрываемой насмешкой. – То, что ты называешь рефрижератором, на самом деле передвижная компостная яма. В данный момент в ней протухает около тонны первосортной реблягу-аши. Клянусь богомолом, если мы откроем дверь, вонь заполнит площадь.
– Ну, и хорошо, – упрямо заявил мальчишка. – Вам же реклама будет.
– Вы напустите свежести, и реблягу-аши испортится. Пусть вас простит богомол, но не я: никто не позволит губить товар.
Инспектор задумался. Документы фронтирьера давали ему самые широкие полномочия. Асуру пришлось бы повиноваться без слов, но вот потом… Шум в прессе, расследование, комиссии, протесты из асурского посольства.
А до пенсии несколько дней. Ах, как некстати!
Яри обернулся к инспектору. Отчаянные глаза мальчишки не знали никакого «потом». Де Толль отбросил колебания.
– Открывайте. – Он похлопал по ладони удостоверением. – Я читал ваше меню, Джончег. Там написано, что посетитель имеет право самолично выбрать реблягу-аши, которое будет есть.
– Но при этом обязан его съесть, – напомнил асур.
Инспектор внимательно посмотрел на мальчишку:
– Соглашаешься?
– У меня нет денег.
– Ерунда. Я тебе куплю.
Не колеблясь, мальчишка шагнул к машине. Асур словно ждал этого. Он с достоинством достал ключи и отпер замок.
О запахе асурской еды Владислав Борисович представление имел. Все ж не совсем дикий человек. Но тонна реблягу-аши воняла совершенно непредставимо. Гнилые водоросли, малиновое варенье, хлорка и еще множество других запахов, которые он не различал, потому что обоняние просило пощады.