Здравствуйте, мистер Бог, это Анна
Шрифт:
Некоторое время назад мне передали связку книг, но я даже не почесался их распаковать. Зачем? Это был еще один момент пустоты; я не знал, что мне с собой делать.
За эти годы мои глаза устали смотреть, а уши — слушать. Что-то промелькнуло — знак, видение… всего на секунду, и нет его. Я взял книги. Ничего интересного. Вообще больше ничего интересного. Я пролистал несколько страниц. Они шелестели у меня между пальцами, пока в глаза не бросилось имя: Кольридж. [59]
59
Кольридж Сэмуэль Тэйлор (1772–1834) — английский поэт-романтик, критик и философ.
«Я принимаю всем сердцем теорию Аристотеля, которая гласит, что поэзия как таковая носит, по сути своей, идеальный характер, что она избегает и исключает из сферы своего внимания все невзгоды, что ее…»
Я перевернул несколько страниц и снова начал читать. И со страниц книги передо мной восстал Старый Вуди.
«Процесс работы поэтического воображения Кольридж иллюстрирует при помощи следующих строк, принадлежащих перу сэра Джона Дэвиса:
Предметам, замыслам, делам — всему,что Миром называют.Она названия дает, в идеи, в судьбы облекает.И так, свободу обретая, не повинуясь никому,Они украдкой проникают сквозь чувствак спящему уму.»Дымные костры «людей ночи» вспыхнули у меня перед глазами. Вокруг огня сидели Старый Вуди, Каторжник Билл, Старуха Лил, Анна и я. Через несколько строчек мои глаза натолкнулись еще на одно слово — «насилие».
«Молодой поэт, — говорил Гете, — должен учинить над собою некое насилие, дабы вырваться за пределы общих мест идей. Нет сомнений, это трудно, но в том-то и состоит искусство жить».
Кусочки мозаики вставали на свои места; картина медленно прояснялась. Что творилось внутри меня, исторгая слезы из глаз. В первый раз за долгое, очень долгое время я плакал. Я вышел в ночь. Казалось, сами облака несутся по небу назад. Что-то ныло на самых задворках ума. Аннина жизнь не оборвалась в расцвете лет; наоборот, она была полной и абсолютно завершенной.
На следующий день я снова был на кладбище. Искать ее могилу пришлось долго. Она пряталась в самом дальнем его конце. Я помнил, что там нет никакого надгробного камня, только простой деревянный крест с именем — «Анна». Прошел час, прежде чем я ее нашел.
Я пришел сюда с ощущением мира внутри, словно книга была закрыта, словно история завершилась счастливым концом, но такого я не ожидал. Я остановился и открыл рот. Вот и он. Маленький, пьяно покосившийся деревянный крест, краска облупилась, но все еще можно прочитать имя —
Мне захотелось засмеяться, но на кладбище вроде как смеяться не положено, да? Мне не просто хотелось хохотать, мне это было настоятельно необходимо. Держать это внутри было больше невозможно. Я хохотал, пока по щекам у меня не потекли слезы. Я выдернул из земли крест и зашвырнул его в кусты.
— О'кей, мистер Бог, — смеялся я, — ты меня убедил. Добрый старый мистер Бог. Временами ты чуток тормозишь, но в конце концов все всегда будет хорошо.
Аннину могилу покрывал сверкающий алый ковер маков. На втором плане вытянулись в почетном карауле люпины. Парочка молодых деревьев перешептывались между собой, а в некошеной траве сновало туда-сюда целое мышиное семейство. Анна была дома. Табличка с адресом ей больше не требовалась. И со сквиллионом тонн отборного мрамора у вас не получится сделать лучше. Я постоял еще немного, а потом попрощался с ней — в первый раз за пять лет.
Я пошел назад, к главным воротам, мимо орд мраморных херувимов, ангелов и райских врат. Остановившись перед двенадцатифутовым [60] ангелом, который после бог его знает скольких лет все еще пытался куда-то положить огромный букет мраморных цветов, я помахал ему рукой.
— Здорово, приятель! — крикнул я. — Знаешь, у тебя все равно не получится.
Я вспрыгнул на створку ворот и покачался на ней, крича назад в сторону кладбища:
— Правильный ответ — «у меня в середине».
60
Больше 3,5 метра.
Холодок провел пальцем у меня по спине, и я почти услышал ее голос, произнесший:
— А это ответ на какой вопрос, а, Финн?
— Ну, это просто. Вопрос будет: «Где Анна?»
Я снова обрел ее — обрел в середине меня.
И я знаю, что где-то там Анна и мистер Бог смеются.
·