Здравствуйте, я ваша ведьма!
Шрифт:
Я вовсю плескалась в ванне, смывая с себя пыль дорог, когда Васька обнаружил, что камин в комнате не горит. Вернее, в трубе полностью и бесповоротно отсутствует тяга. Пришлось разжигать огонь старым испытанным методом. Когда я привычно щелкнула пальцами, камни внутри камина разгорелись не хуже дров. Только магический огонь не коптил, не дымил, значит, угореть невозможно. Славненько.
По моим подсчетам, было что-то около полуночи, когда я, стараясь не шуметь, выскользнула из теплой постели. Жаль было покидать нагретое ложе. Признаться, впервые довелось спать на кровати с настоящим бархатным балдахином. Поневоле вообразишь
Кинула прощальный взгляд на кровать. Пушистик сладко причмокнул во сне и перевернулся на животик, вызвав во мне почти материнское умиление. Ну до чего же хорош во сне! Уютненький, тепленький… Так бы и нырнула обратно в еще не остывшую кроватку и прижалась к пушистому боку. А вместо этого прусь неизвестно куда. Надеюсь, меня не поймают. Хотя, если убедительно врать, глядишь, и пронесет.
К двери прокралась осторожно, на цыпочках, тихо повернула массивную ручку с головой гаргульи и нырнула в темноту коридора. К моему немалому удивлению, нога запнулась о порог и я с громогласными ругательствами покатилась по полу.
– Ага! – воскликнул тот, кого я так опрометчиво посчитала порогом.
Мрак коридора рассеяла вспышка зажегшегося факела.
– Уважаемой ведьме не спится?
Я пристально посмотрела на Тимофея – а это был он, – не в силах решить, какой облик заставит ученика чародея заткнуться и больше не пугать меня по ночам.
– Уважаемой ведьме до смерти любопытно, почему это глубокоуважаемый маг спит на ее пороге. Неужели во всем Черном замке не нашлось более подходящего места?
В дверном проеме возник заспанный Васька.
– Ты хотела уйти без меня! – Бездна укоризны в кошачьем взоре, пушистая лапка обвиняюще ткнула в мою сторону.
– Могу я сходить в туалет без провожатых? – возмутилась я. – Или в этом замке в дамскую комнату водят под конвоем?
Тимофей залился краской как маков цвет и смущенно потупился, избегая моего негодующего взгляда. Однако ловко я нашлась. Ложь, а попробуй докажи.
– У нас принято пользоваться ночной вазой, – едва слышно пролепетал он.
– Это что за хрень? – вытаращилась я. – Чем может помочь ваза, которая является таковой и по ночам? Я же не цветы в воду ставить собралась.
– Это не хрень, – насупился паренек, – горшок это ночной.
Меня препроводили в комнату и ознакомили со странным предметом. Его извлекли из-под кровати и предъявили моему вниманию. Им оказалась кружка размером с трехлитровую кастрюлю, сверху кокетливо прикрытая крышкой. Я придирчиво оглядела емкость изнутри и снаружи, звякнула крышкой, недоуменно пожала плечами и справедливо заметила:
– Ну и на кой мне кастрюля? Ужинали уже.
Вид ржущего Тимофея в обнимку с рыдающим от смеха котом стал неприятным сюрпризом, и минуты две я непонимающе таращилась на них. Потом это бесперспективное занятие мне наскучило, и я просто надела предмет спора на голову вихрастому. Кот успел ловко увернуться, дальновидный мой.
Наконец настала моя очередь смеяться, особенно когда обнаружилось,
Жаль, скульптора поблизости не оказалось. Великолепный фонтанчик можно было соорудить. Куда там писающему мальчику до нашей простой и вместе с тем доходчивой композиции.
Вскоре смеяться наскучило. Серьезных сдвигов в решении проблемы не случилось, и я решила поискать занятие поинтереснее. Коль все оказались так заняты, придется развлекать себя самой. Моего ухода никто не заметил. Здорово.
Передвигаться по темному замку, выстроенному из черного камня, при полном отсутствии хоть какого-то освещения и нехватки окон смогла бы разве что кошка. Ей тоже необходим хоть какой-то свет, но у кошки имеются дополнительные органы осязания – вибриссы, а у меня только руки, и те, по утверждению преподавателей, не оттуда растут. Я пыталась идти по стенке, но вляпалась во что-то неприятно осклизлое, и чьи-то мелкие шустрые лапки бесцеремонно пробежали по руке.
Ой! Мышь!
Я подпрыгнула, споткнулась и шлепнулась на пол.
– Ну ё-моё! – простонала я.
И тут только сообразила, что вроде как собиралась обследовать замок бесшумно, аки тать в ноши. Надо признать, план по тихому ознакомлению с местными достопримечательностями провалился. Впору вооружиться совковой лопатой, дабы захоронить несостоятельную идею, глупо загубленную на корню, на заднем дворе, соорудить высокий аккуратный холмик, горестно всплакнуть и выразить сожаление в трогательной речи.
Ругаясь про себя, поднялась на ноги. Пару раз меня качнуло, и тут обнаружилось, что я понятия не имею, куда направить стопы свои. Если до падения я еще как-то ориентировалась в пространстве, то после имела о расположении сторон света примерно такое же понятие, как свинья о балете. Такого еще со мной не бывало. Заблудиться в двух шагах от комнаты – это действие, которое под силу только мне. Обалдеть.
И что же теперь делать? Ну не кричать же «ау»? В лучшем случае издаваемые моей скромной персоной звуки примут за вопли местного привидения. А может, у них нет привидения? Впрочем, это же замок. А всякий мало-мальски уважающий себя замок просто обязан иметь хоть одного неупокоенного духа, слоняющегося по запутанным коридорам и гремящего цепями.
Ой, мама, страшно-то как! Услужливое воображение нарисовало нечто бесформенное, серебристо-туманное, злобно скалящееся… Из школьных лекций мне доподлинно известно, что неупокоенный дух вполне может заехать этими самыми цепями по мордасам так, что мало не покажется. Перспектива ночных прогулок по замку становилась все более сомнительной. А возвращение в спальню, в теплую постель, еще более заманчивым. Только как это сделать? Вопрос на засыпку. Да, Вика, это не экзамен, шпоры не помогут, а зря.