Здравый смысл ушол на обед
Шрифт:
На место мы прибыли уже ночью, начав рассредотачиваться по крупнейшим городам полуострова. Севастополь, Симферополь, Феодосия... Очень быстро на улицах появились российские БТРы, командиры отрядов определили места патрулирования. Солдатам для полного соответствия выдали лучшую из имеющихся экипировок - с экзоскелетом, ПНВ, и пулемёт "печенег" в качестве основного оружия. Ну или крупнокалиберный автомат "АК-12.7" Для экзоскелетов - самое то.
Но больше всего мне понравилось, как нас встретили - местные жители, по крайней мере, подавляющее большинство, были рады нас видеть. Они не были украинцами, по крайней мере, большинство, не поддерживали националистов и не хотели прогибаться под них. Русские остались русскими,
* * * *
Грохот артиллерии ознаменовал собой начало серьёзных проблем у обеих сторон конфликта. Дело в том, что я непосредственно руководил своей группой войск, которая вмешалась в конфликт против неонацистов. Я сидел в танке А1, специальном командирском, и возглавлял группу танков. Шлем виртуальной реальности, рукояти под руками, педали под ногами... и Берси в качестве оператора вооружения.
В этот же момент на пригорке остановилась артиллерия - гаубицы. Мои милые, маленькие, САУ, или артиллерийские танки, если быть совсем точным. САУ имели необычную компоновку - у них было по четыре гусеницы. И на них стояла платформа с башней, в башне - автомат заряжания и шестидюймовая гаубица. И сейчас я вступил в войну, приказав гаубицам открыть огонь по готовности по позициям украинских националистических батальонов, которые приехали сюда усмирять недовольных. Война была спонтанной, неожиданной, поэтому сопротивление укробатовцам только-только формировалось. Со мной приехало восемьдесят четыре танка и сто двадцать САУ, которые сейчас открыли огонь залпами. Одновременно ухнули все сто двадцать пушек, которые объединили в артиллерийскую сеть для синхронной наводки и синхронизации времени выстрелов. Двенадцать батарей по десять САУ в каждой, и все они - обрушили свои смертоносные снаряды на основные позиции врага. Я ждал. Смотрел сверху, через шлем ВР, на место, по которому пришёлся первый выстрел. А потом начались разрывы - снаряды прилетали залпами, с интервалом в пять-семь секунд. Каждый залп уносил чьи-то жизни, а мы - стояли в трёх километрах, на пригорке. Я и ещё сорок танков. Ждали. Ждали своего часа.
– Захлопываем ловушку, ребята, - приказал я.
– Принято, - отозвался командир отряда.
Я первым рванул танк - он толчком сорвался с места и покатился вниз с пригорка, набирая большую скорость. Было немного страшновато, поскольку танк это не пушинка, такой если разгонится - хрен затормозишь. Медленно и верно мы обходили позиции нациков с левого фланга, танки остались почти не замечены. По приказу командира все развернули башни в сторону позиций врага - вдруг прилетит выстрел из РПГ? Но обошлось. Я первым врезался бронёй в хлипкий бетонный забор и смяв его, довернул в сторону дороги. С ходу открыл огонь из спаренного с пушкой трёхлинейного пулемёта. Солдаты врага бежали, и навстречу им показался танк, мой танк. И открыл огонь, получилась небольшая заминка, а потом я влетел в первые ряды врага, наматывая этих уродов на гусеницы. Что ж... пришли убивать и грабить, ушли из жизни бесславно и без почестей. Такова жизнь. Следом за мной ломанулся целый танковый клин, который по приказу командира открыл огонь на подавление - из спарок и зенитных пулемётов, кое-кто даже пушкой бахнул в сторону единственного более-менее целого здания, которое выжило после артиллерийского налёта...
* * *
И дальше я выпустил роботов, а сам отправился в сторону позиций ополченцев. Надо признать, выглядели мы очень... неаппетитно. Вся броня в кровищи и кусках нацистов. Надо было видеть рожи ополченцев, когда со стороны украинской территории к ним начали подъезжать танки в кровище по самые башни, да ещё и БТРы присоединились, и вся артиллерия, которая свернулась и вернулась в строй. Конечно же нас притормозили у блокпоста. Блокпостом был сложенный
– Нихт шиссен, мужики. Опустите оружие! Сами видите, это в ваших интересах!
Они меня узнали и оружие опустили, но не спрятали. Командир подошёл ко мне и снизу-вверх посмотрел:
– А вы что тут делаете?
– Как что? Пострелять в нацистов - это же мечта каждого мальчишки, - я улыбнулся, - ну, мы их ещё давили и расстреливали артиллерией... в общем, в том направлении полка нацистов больше нет.
– Как нет?
– То, что от них осталось - намотано на наши гусеницы, - я сел на броню, не обращая внимание на то, что ветер холодный. Вон, ополченцы все в тёплой форме, а мне должно быть холодно, - короче, ребят, мы вам помочь приехали. К кому у вас обращаться с этим нужно?
– Да ради бога, - он расплылся в улыбке, - я сейчас сообщу, вы только ничего не предпринимайте.
– У вас есть хоть где нашу броню отмыть? А то всё засрали, пока штурмовали расположение хохлов, мочи нет в таком дерьмище ездить.
– Да, у нас конечно не автомойка, но воду набрать можно дальше, в деревне, - он кивнул на дорогу, - ждите.
Пришлось ждать. Рация танка уловила переговоры командира с его командованием, доложил, точное число танков и артиллерии не сказал, но сказал, что много. А потом вышел к нам и махнул рукой:
– Проезжайте. Вас будет ждать командующий. Только вы правда отмойтесь, это мы тут к такому привычны, а дороги кровью засирать не нужно!
* * * *
Командующий войсками ополченцев встретил меня в штабе. Штаб располагался в старом здании на окраине города Донецка. Я вошёл в окружении своего эскорта, четырёх танкистов из Абстерго-Милитари, двое из которых были латиносами, двое русскими. Все в строгой форме, при оружии - пистолеты в кобурах. Видимо, он проявил доверие тем, что оружие не стали отбирать. В просторном помещении было много всего, как в импровизированном штабе.
– Мистер Хьярти, - он протянул мне руку, - рад видеть вас здесь. Да ещё и с подмогой.
– Аналогично, - я пожал протянутую руку и улыбнулся ему самой непосредственной и доброй улыбкой, - рад, что жители вашего города выступили против нацистской угрозы.
– Это естественно, - он сделал приглашающее движение, - чай, кофе?
– Нет, не сейчас, по крайней мере, - я подошёл, окинул взглядом карту на стене, - вот этот полк, три тысячи рыл, можете убирать с карты. Их накрыли артиллерией, а выживших перестреляли из танков. Жестокая расправа.
Командир не спешил делать, как я сказал, он сел за стол и скрестив перед собой руки в замочек, спросил:
– Могу я узнать, на чьей вы стороне?
– На стороне Иванова, - я пожал плечами, - недавно забросили войска в Крым. Вот только с вами другое дело. Донецк и Луганск, хотя изначально и были Российскими территориями, сейчас вряд ли присоединятся к РФ.
– Хм...
– он прищурился, - вы немного не правы. Такой вопрос можно вынести на рассмотрение. Я полагаю, в свете открывшихся нам исторических реалий, все споры про украинское происхождение закончены. А мы, как вы и сказали, изначально были территорией России...
Я только сел на стул напротив его стола и кивнул, задумавшись о такой перспективе.
– Грядёт большая война. Россия и Турция, а ваши республики находятся как раз между зон интересов двух больших врагов... Поэтому если вы примете решение присоединиться к РФ, это будет очень своевременно. Мы вообще начали постепенно уничтожать то, во что выродилась Украина.
Командир был человеком с волевым видом. В старой российской полевой форме, седовласый, с умным лицом. Он мне нравился, в том числе и потому, что говорил аккуратно. "вынести вопрос на рассмотрение" - формулировка политика, а не революционера или солдата. Не сказал да, не сказал нет, не сказал "не знаю".