Зелье для принцессы
Шрифт:
Волны заливали причал и раскачивали ветхое судёнышко. Я почувствовала, как в ботинки просочилась вода.
В следующий миг рядом с моими ботинками с уверенным стуком встали ботинки Кирсти. Вот у неё-то они наверняка не промокают – и речи быть не могло, чтобы у Кирсти когда-то замёрзли ноги.
– Эдгар, – обратилась она к старику, подбоченившись, – что тут творится?
Старик неловко поворочал шеей в заскорузлом от соли воротнике куртки.
– Ну, мисс Донован, я веду торговлю с этой вот парочкой щенят о справедливой плате за то, чтобы доставить их к Воспарению.
– Торговлю?! – Арджун так и взвился
– Ну, у меня тоже ушки на макушке, – хитренько ухмыльнулся старик. – Сдаётся мне, это не просто прогулка за устрицами.
Анита, Арджун и я отшатнулись в шоке. Каков наглец! Мы сами были торговцами, но никогда не слышали ничего более оскорбительного. Зато Кирсти больше не колебалась. Она наклонилась в лодку и взяла Эдгара в локтевой захват. Подняла его в воздух, и волна – будто море решило посодействовать – подбросила его ещё выше. Ищейка выдернула старика на пирс и отпустила, так что он камнем шлёпнулся вниз.
Не дожидаясь, пока Эдгар очухается, мы с Анитой прыгнули в лодку.
– Я отлично знаю, что это не твоя лодка, Эд. У тебя отняли лицензию за то, что ты попытался добыть нарвала. Так что поищи другую Ищейку, чтобы водить её за нос, – с этими словами она ловко отвязала и свернула причальный конец. Оттолкнула лодку от пирса и запрыгнула в неё.
– Вёсла – быстро! – рявкнула она. Мы с Анитой нащупали их на дне, и я протянула скользкую рукоятку Арджуну. Другое весло Кирсти забрала у Аниты и повторяла: – Давай! Давай! – пока они с Арджуном не вошли в общий ритм.
И всё равно все эти огни оставались ещё слишком далеко в открытом море.
– Ничего не выйдет, – буркнула Анита у меня за плечом.
– О чём ты? – спросила я.
– Уши отвори! Ты что, не слышишь? Воспарение началось.
Глава 12. Саманта
Поначалу я ничего не слышала, кроме звуков гребли, но вскоре различила первые несколько нот. Они доносились от того места, где скопились лодки. С громким щелчком выключился прожектор на большой яхте.
Постепенно погасли огни и на остальных лодках, и какое-то время я ничего не могла рассмотреть в сгустившейся тьме. Полная луна выглядела невероятно огромной, и ни гало, ни облака не затеняли её царственного сияния.
И тут поднялась первая раковина. Сначала она казалась неотличимой от пенной шапки на волне, но вскоре стало ясно, что это закруглённый край русалочьей раковины шириной с нашу лодку. Замолкли все другие звуки, а море сделалось гладким, как стекло. Кирсти и Арджун, пользуясь затишьем, удвоили усилия, но мы с Анитой застыли у борта, убитые мыслью о том, что мы так близко – но всё равно ещё слишком далеко.
Лунные лучи играли на плавных изгибах раковины, исчезая в её бороздках и сияя на выпуклостях. Неподалёку из моря показалась вторая раковина, и эта была более густого розового оттенка, чем первая. А потом их сделалось множество, любых цветов, от густо-фиолетового до практически бронзового.
Анита навела на море свой бинокль, не замечая, что от волнения жуёт нижнюю губу.
– Афродита уже поднялась? – спросила через плечо Кирсти, от усилий её голос звучал сдавленно.
Анита покачала головой.
– Кажется, нет… Погоди…
Я прищурилась, пытаясь разглядеть хоть что-то, и не удержалась от восторженного писка, проследив за взглядом Аниты. Поднималась новая раковина, она сверкала белизной, как бриллиант, и сияла ярче всех прочих. И ещё она была больше: как будто сама луна снизошла к морю. Море оставалось спокойным, а лодки почтительно расступались пред такой красотой.
И тут раковина приоткрылась.
Призрачно-бледная рука светилась, как будто кожа впитала лучи полной луны. Пальцы казались слишком длинными – скорее, прутики, чем настоящая плоть, прозрачные паутинки, смыкавшиеся у кисти. Одно неуловимое движение, и раковина распахнулась, явив хозяйку во всём сиянии славы. При виде таких волос любая супермодель в Нове позеленела бы от зависти – они, как живые, двигались сами по себе, словно в толще воды, расплывались и волновались в невидимых течениях. Розово-белые локоны светились в лунном сиянии, обволакивая обнажённый торс до самой талии, там, где кожа сменялась чешуёй. От такой красоты я онемела, забыла, как дышать. И да, именно эта необычность шокировала больше всего: так близка к людям, и всё же иная. Несмотря на молочную белизну глаз, она не была слепой и явно рассматривала собравшуюся перед ней толпу. И если что-то было способно отвлечь от неё внимание, то только подвеска на шее с жемчужиной, чья безупречность легко посрамила бы любую другую драгоценность.
– Афродита, – вырвалось у Аниты, разделявшей мой восторг. Афродита была королевой русалок, и, как и от нынешней полной луны, от одного её вида захватывало дух, сколько бы раз ты с ней ни встречался.
Теперь мы дрейфовали по воде. Ни Арджун, ни Кирсти не прикасались к вёслам, но течение само несло нас к кругу лодок. В нём как раз оставалось, как нарочно, пустое место. Невероятно, но мы успели.
Тотчас всё пришло в движение. Раковины открывались одна за другой, следуя за движением Афродиты, и в каждой была русалка со своей жемчужиной. Небрежно смеясь, они заполнили круг, плескались друг в друга водой и словно бы не замечали людей.
Другие команды немедленно приступили к делу: нужно было привлечь внимание русалок. Прямо напротив нас, ближе всех к Афродите, оказалось судно ЗА: кто-то стоял на носу, театрально простирая к ней руки. Что-то в этом человеке показалось мне знакомым, и я схватила Аниту за руку.
– Чего тебе? – спросила она.
– Быстро, дай на секунду бинокль!
– Держи, – она сняла с шеи ремешок и передала бинокль мне.
Я нацелила его на яхту и настроила резкость. В объективе появился человек в роскошном костюме-тройке, с гладко зализанными с помощью геля волосами – по последней моде. Он поднял волшебную палочку, инкрустированную бриллиантами, и прикоснулся к горлу. А потом открыл рот и запел.