Зеленая книга
Шрифт:
– Да что не так-то? – воскликнул Дима, теряя терпения.
– В чем дело? – спросил дознаватель. Он сидел в кресле и пристально наблюдал за процессом.
– Не получается... – сознался Дима.
– Диана, послушайте меня. – Балмор привстал с места, - Магия – дело тонкое. Тут важно все. Вот скажите, милейшая, о чем вы сейчас думали?
– О том, что надо применить обезболивающее заклинание.
– Ну, и почему же не применили? – ухмыляясь, спросил лорд.
Дима промолчал, угрюмо разглядывая лежащего рыцаря.
– Диана, – мягко начал говорить Балмор. – Ваша магия может идти только во благо, без всяких корыстных мыслей.
Расстроенный Дима вздохнул и стал искать в книге нужное заклинание.
В конце концов измученный Павел видоизменился до точной копии парня на портрете - наследника асадарской империи. Это было действительно сильное колдовство. Особенно впечатляли глаза, они стали серо–голубыми, отчего казалось, что перед ребятами совершенно другой человек. Дознаватель, наблюдавший с улыбкой за действиями Димы, остался очень доволен результатом.
– Запомните, Диана, не пытайтесь применять свою магию во вред, все равно ничего не получится, – повторил Балмор, вставая с кресла.
– Что, даже понос наслать не смогу? – устало отшутился Дима. Он был потрясен изменениями не меньше лорда. Налив себе вина, юная волшебница обессилено плюхнулась в одно из свободных кресел.
– Ну почему же? – ответил дознаватель. – Если захотите после лечения стукнуть жертву канделябром по голове, то запросто. Магам жизни тоже нужна защита.
За ужином лорд объявил о том, что утром все отправляются в дорогу. У них как раз хватало времени попасть на турнир, но медлить больше не представлялось возможным.
Глава 29
После недолгих сборов небольшой отряд выехал со двора гостиницы. Дима с Шанти пытались добрать утренний сон в нагруженном багажом экипаже, который тянула четверка лошадей, управляемая людьми лорда. Одним из них был уже знакомый Орбан, второго Дима запомнил по странной ауре, какую увидел, когда тренировался в магии. Парня звали Тони. Остальные ехали верхом и Снежок, по настоянию лорда, достался Паше, выглядевшему теперь как наследник империи.
В отличие от смрада повешенных вдоль дороги, по которой они въезжали в столицу, Королевский тракт благоухал ароматами садов. Иногда яблони подступали настолько близко, что казалось можно протянуть руку и сорвать плод. К дурманящему аромату спелых яблок примешивался легкий запах дыма, напоминая Диме о поездках на дачу в родном мире. Несмотря на раннее утро, настроение поднималось вместе с солнцем, лучи которого проходили сквозь ветви и образовывали на земле причудливый узор из солнечных зайчиков. Впереди был прекрасный день, а потому верилось, что все будет хорошо.
Шанти, которой пришлось нарядиться в платье, по этому случаю всячески показывала, какое у нее отвратительное настроение. Но постепенно даже она расслабилась, сменив гнев на милость. Они с Димой принялись вспоминать, как отдыхали в родном мире, развлекая друг друга рассказами о бабушках, родителях и друзьях. Иногда Шанти надолго замолкала, погружаясь в какие–то свои грустные мысли. Дима не знал причины, потому тактично замолкал или переводил тему. Так, за беседами, прошел первый день их путешествия. Ближе к вечеру Балмор начал подгонять небольшой отряд, желая доехать до следующего городка засветло. Осень вступала в свои права, сокращая дни и сменяя
Ранний подъем следующим утром подпортил впечатления первого дня. При мысли о том, что каждое утро придется вставать с недосыпом, Диме захотелось обратно в столичную гостиницу. Там хоть не колотили по утрам в дверь с воплями. Самым отвратительным был тот факт, что в отличие от будильника, по которому он привык вставать на работу, вопли отключить не представлялось возможным.
Сады давно кончились, за окнами экипажа раскинулся скучный сельский пейзаж, разбавляемый иногда живописными развалинами, оставшимися по словам лорда, со времен древней империи. Вокруг простирались убранные поля, иногда встречались крестьяне. Они везли на повозках мешки, бочки, корзины с собранным урожаем. Деревья, тронутые первым золотом осенних листьев, напоминали о картинах художников пейзажистов со свойственной им легкой осенней грустью.
Временами однообразие дорожной скуки разбавлял кто-нибудь из уставших ехать верхом спутников. Они подсаживались в экипаж и развлекали Диму с Шанти разговорами. С лордом беседа вышла оживленной, Миша рассказывал о своей работе промышленным альпинистом, Паша, который старался привыкнуть к новому лицу, для беседы был вовсе не настроен. После полудня в экипаж подсел Максим. По-хозяйски вытянув ноги, он принялся их массировать, слегка морщась. Лорд постоянно ускорял темп, стараясь добраться в следующий городок до наступления темноты, а потому тем, кто ехал верхом, приходилось не сладко.
– Ну как вам тут, девчонки? – обратился Максим к спутницам, – синяков на своих девяносто не набили еще?
– Всяко лучше, чем трястись в седле, – рассмеялась Шанти, успевшая оценить удобство путешествия в экипаже.
– Да, верхом ехать тяжко. Эх… где мой старый БМВ… – Максим мечтательно зажмурился, вспоминая своего железного коня, потом перевел взгляд на Диму. – Слушай, а у тебя ведь наверняка есть какое ни будь крибле–крабле от усталости?
– Что? – не понял Дима.
– Заклинание от усталости есть? – спросил Максим, мысленно поражаясь тупости блондинки.
Заклинание конечно же было, но облегчать магу страдания совсем не хотелось. В конце–концов, разозлившись на себя за то, что не догадался помочь другим снять усталость и боль, Дима прочитал заклинание. Если бы он раньше догадался помочь другим, это ему добавило бы несколько очков и, возможно, помогло растопить лед в отношениях. Сейчас он помог человеку, помогать которому хотелось меньше всего. Теперь приходилось смотреть на довольное лицо Максима смотревшего, как казалось, с чувством превосходства.
– Слушай, – начал разговор парень, – мне вот все-таки интересно, на чем тебя поймал Балмор. Как так получилось, что ты сдал нас с потрохами?
– Я не сдавал, – ответил Дима, – прежде чем бросаться обвинениями, разберись. Да и какая разница кто сдал? Сомневаюсь, что ты будешь молчать как партизан, если тебя начнут пытать.
– Ну а кто у нас остается, красавица? Мишка – прямой, как валенок, он бы сразу признался нам, Паша весь из себя такой рыцарь, он как сюда попал, похоже, окончательно в роль вошел. Шанти у нас в бега подалась, я на нарах чалился и на допросы меня не таскали… Остаешься ты.