Зеленая кровь
Шрифт:
Я сознавал: это пока лишь штрихи к портретам; понастоящему ученых можно понять, лишь поняв суть дела, проникнув в существо руководящей их жизнью идеи... Что мне продиктовал днем Исследователь, мой провожатый? Продиктовал, как исходный, главный тезис к моему будущему очерку:
"Константин Эдуардович Циолковский уделял большое внимание созданию надежных систем, обеспечивающих нормальную деятельность космонавтов на борту корабля, и в частности удаление из воздуха продуктов жизнедеятельности человека, в первую очередь углекислого газа. Справедливо полагая, что идеальным решением является создание замкнутого цикла, аналогичного круговороту веществ на Земле, Циолковский не отрицал возможности применения химических веществ для удаления
Все верно, в этом суть того, что я увидел в институте и о чем мне рассказывал Исследователь... Но как сухо выглядит на бумаге суть программы "человек - хлорелла"! И хотя Исследователь в ответ на мой вопрос "А как же все начиналось?" лишь пожал плечами (так ли это существенно? В науке важно не начало, а результат!), я уже знал... я хотел и мог представить. И к утру вместо набросков очерка, которым я должен был отчитаться за свою командировку в Институт физики, на столе появился первый эскиз темы.
Семинар "простейших"
Я до самой, видно, смерти не забуду "тронную речь" Хлебникова, с которой он наш отдел простейших начал превращать в лабораторию по разработке космической техники. Мы, все собравшиеся на очередное чаепитие, были поражены: какие перспективы, какой поворот экологии! Экология человека - кто бы мог до этого додуматься? Додумался, как потом выяснилось, сам Сварог, но тогда... Сто лет экология изучала полевок, зайцев, мышей, бурундуков, и вдруг - сам человек. Еще более поразительным был сам поворот темы - человек в изолированном объеме. Не в цехе или конторе, не в кинозале или у себя дома, в квартире, а именно в герметично замкнутом объеме. Не надо было располагать семью пядями во лбу, чтобы сообразить, что имелось в виду, Все газеты только и писали: космос, космос... Чаепития Сварог проводил у себя в лаборатории - священная традиция". Ровно в час (в то время у нас в институте не было даже буфета, не то что столовой, а сам институт - на краю города, в огромном Ботаническом саду) мы все выбирались из своих конурок и углов и шли на "симбиоз" (профессор Скорик руководил не только отделом простейших, но и лабораторией симбиоза). Симбиозники занимали две комнаты (роскошь по тем временам просто царская!): в одной из них, меньшей, на высоком табурете перед огромным вытяжным шкафом, почти забравшись в него, восседал сам Сварог (это тоже, учитывая острейший дефицит на лабораторное оборудование, было не меньшей роскошью - использовать лабораторный стенд с отличным вытяжным шкафом в качестве письменного стола!), а в другой, квадратной, одну стену которой занимала черная школьная доска, стоял огромный стол, обставленный аппаратурой и стендами. За этим столом, облепив его со всех сторон, и работали обычно симбиозники и симбиозницы. За исключением Гриши, Григория Васильевича Хлебникова, - тот работал за собственным столом, который воткнули к нам, биофизикам.
И вот, когда пробивал священный час, все бумаги со стола словно ветром сдувало, и в центре его появлялся ведерный самовар. Симбиозницы расставляли по периметру стола не меньше тридцати чашек, нарезали гору хлеба, колбасы, сыра, все это обращалось в сотню бутербродов. Сварог выползал из своего персонального вытяжного шкафа, взгромождался на такой же высокий круглый лабораторный стул напротив доски, и дежурная лаборантка распахивала дверь в коридор: "Граждане "простейшие"! Семинар начинается".
И мы, отправляя недокуренные сигареты в пожарный ящик с песком (Сварог не выносил даже запаха табака), шли на чаепитие.
На чаепитиях-семинарах сидеть имел право лишь один человек - сам Сварог. Все остальные толпились вокруг стола (да и где их было рассадить?), жевали бутерброды, запивали крепким густым чаем и слушали очередного оратора (в этом тоже был свой смысл - голодный кончит доклад быстрее).
Семинар всегда открывал сам Сварог.
"Граждане "простейшие", - начинал он своим скрипучим, как у коростеля, голосом, и его огромная, с отвисшими щеками, с тройным подбородком
– Тему сегодняшнего чаепития я бы определил следующим образом: информация как особая разновидность антиэнтропии".
При этом, как правило, возникал легкий шум: какое эта тема имеет отношение к нам - к отделу простейших организмов? К нам - микробиологам, экологам, биофизикам, наконец? Что такое антиэнтропия? В первый раз слышим...
"Итак, граждане "простейшие", - повторял тему семинара Сварог, информация как своеобразная форма антиэнтропии. Таюша, - подавал он карточку лаборантке, - выпишите, пожалуйста, на доске что положено".
Лаборантка выписывала на доске формулы, мы жевали бутерброды, докладчик сумбурно излагал... Семинар шел своим чередом
И в этот раз, когда докладчиком выступал Гриша, Григорий Васильевич Хлебников, шум тоже, конечно, был. Но совсем другого рода: Сварог убил нас латынью.
"Я бы сформулировал тему сегодняшнего чаепития, - проскрипел он, - очень кратко. "Человек - суи гэнерис[2]".
С улыбкой выждав, когда мы выясним (сами, сами!), что же такое "суи гэнерис", Сварог передал дежурной лаборантке лист бумаги, и та с грехом пополам нарисовала человечка в кубике, а под рисунком, слева, начертила загадочную таблицу, перечислив в ней, как мы быстро сообразили, вещества, выделяемые человеком за сутки: углекислый газ - чуть больше килограмма, водяные пары - два с половиной килограмма, пот и моча - примерно полтора килограмма и так далее.
Передохнув, лаборантка в правой части доски начертила вторую таблицу пища, соль, витамины, вода и кислород. Что нужно человеку для нормальной жизнедеятельности в сутки.
Затем слово было предоставлено докладчику. "Здесь пропущены стрелки... С этими словами Хлебников из кубика с человечком к левой части таблицы прочертил одну стрелку.
– Это то, что человек выделяет за сутки...
– Затем от правой таблицы к кубику - вторую.
– А это то, что за те же сутки человек потребляет. Требуется ответить на вопрос: можно ли поставить знак равенства между этими двумя таблицами? Другими словами, можно ли потребление и выделение человека замкнуть в один круговорот веществ?"
Выдержал значительную паузу и продолжал:
"Если бы удалось решить эту задачу экологии человека, конструкторы космической техники уже сейчас смогли бы проектировать и создавать корабли с неограниченным сроком полета. С неограниченным! Представляете, что это значит?"
"Ну, как, усвоили материал?
– пожимая руку, спросил меня на другой день Исследователь.
– Уяснили наш путь экстраполяции идей Циолковского?"
Мне было неловко: разве скажешь ему, чем занимался всю ночь... Но нет, я и читал, читал... Я даже по памяти мог процитировать кое-что из прочитанного, например, эти любопытнейшие тезисы к докладу С. М. Городинского, А. Н. Карцева... еще четыре фамилии... "О пребывании человека в кабине космического корабля при повышенном содержании углекислого газа", Процитировать? Пожалуйста!
"В эксперименте участвовало шесть здоровых испытуемых - мужчин в возрасте двадцать два - сорок лет, предварительно тщательно обследованных в условиям поликлиники. Испытуемые находились в течение восьми суток, двести два часа, в камере, имитирующей кабину космического корабля. На протяжении указанного времени поддерживались параметры атмосферы в пределах следующих величин: углекислый газ - четыре процента..."
"Четыре процента углекислоты - это, конечно, экстремально, - перебил меня Исследователь.
– Я думаю, до этого дело никогда не дойдет. Но вы поняли, зачем нам понадобилась углекислая атмосфера? На "Союзах" и "Аполлонах", как вы знаете, химическая система жизнеобеспечения. На две-три недели. А для полета на Марс нужен год. Год гарантированной жизни космонавтов вне биосферы Земли может дать только биологическая система жизнеобеспечения. Понятна логика научной мысли?"