Зеленая лампа (сборник)
Шрифт:
Мы уходим далеко вдоль железнодорожных путей, мимо нас с тяжелым и важным пыхтением проносятся длинные красные составы с белыми шершавыми досками – идет гигантская стройка, страна восстанавливается после войны. Мы стараемся сосчитать вагоны, сбиваемся, и это тоже почему-то очень весело.
Потом мы возвращаемся в купе, теплое, но темное, потому что источник электроэнергии уехал вместе с основным составом. Проводник поит нас чаем, хитро и ласково поглядывая на нас. После чая все оставшиеся пассажиры собираются в одно купе, чтобы скоротать длинный вечер, – свечей мало, их надо беречь!
Милые наши попутчики, где вы сейчас?
Мы слушали их разговоры, рассказы, и нам казалось, что мы уже в Азербайджане.
Есть испытанный способ убивать время, изобретен он давным-давно, им пользовались еще герои «Тысячи и одной ночи», и мы решили последовать их примеру: пусть каждый из собравшихся расскажет необыкновенную историю. Были среди историй, рассказанных в нашем вагоне, и скучные, и грустные, и веселые, время стерло их из памяти. А вот рассказ Джафарова запомнился своей необычностью, и я позволю себе привести его здесь.
– Родом я из Ленкоранского района, – медленно начинает Джафаров, закуривая папиросу. – Бывал ли кто-нибудь из вас в Ленкорани? О, это страна чудес! У нас есть всё: даже тигры и лианы! (Почему он ставит в одно предложение хищного зверя и гигантское вьющееся растение, не знаю, пусть это останется на совести рассказчика.) А сколько змей! – В голосе его восторг и гордость. – Всех цветов, и большие, и маленькие, и ядовитые, и безвредные…
– Пожалуй, товарищ писатель не поедет в твою Ленкорань, – резонно замечает бухгалтер.
– Не мешай, – бесстрастно замечает Джафаров. – Потом скажешь… У нас так много змей, что в нашем селе поселился Хаджи, заклинатель змей. В начале двадцатых годов я вступил в комсомол и стал организовывать в селе комсомольскую ячейку. Ну, вы про классовую борьбу всё понимаете! Мулла на меня ополчился, кулаки… Понятно, да? Но борьба борьбой, а молодость есть молодость. А какая молодость без любви? Не пощадила любовь и моего сердца. Много было в нашем селе красивых девушек, но любовь капризна! Что делать, я влюбился в дочку заклинателя змей! Вам смешно? А мне было совсем не смешно. Такая она была красавица, что даже звали ее Айбениз, по-русски – луноликая… Что делает юноша, когда понимает, что жизни ему нет без любимой? Он идет к ее отцу и просит руки. Пошел и я. Наш заклинатель был ближайший друг муллы. Едва я переступил порог комнаты, как слышу шуршание и шипение. Отец моей возлюбленной встретил меня проклятьями. Любовь настойчива, я не ухожу! А шипение и шуршание всё усиливаются, я огляделся по сторонам и вижу, что комната наполнена змеями, они выползают из всех углов, свешиваются с потолка, они строго и осуждающе смотрят на меня своими круглыми желтыми глазами. Хаджи что-то приговаривает по-арабски, и змеи неумолимо приближаются ко мне, окружая плотным кольцом.
– Уходи! – строго сказал Хаджи. – Или тебе будет плохо. Что мне оставалось делать? Я ушел, но на прощанье крикнул, что
– А это мы еще посмотрим! – злобно, как змея, прошипел Хаджи.
Я не придал значения его словам. Но, о Аллах, я до сих пор не могу вспомнить об этом без дрожи…
Розенблат быстро кладет руку на сердце.
– Я пришел домой, и что бы вы думали? Все змеи уже ждали меня на пороге моего жилища. Это заклинатель прислал их ко мне. А на столе лежала записка: «Пока не выбросишь из головы грязные мысли, змеи будут жить у тебя…» И хотя мысли мои были чисты, как горный родник, мне пришлось выбросить их из головы, потому что жить со змеями я не мог! Мне даже пришлось сплясать на свадьбе Айбениз, которую вскоре выдали замуж за сына одного из кулаков.
Джафаров переждал наш смех, лицо его было грустно – первая любовь не забывается.
– Но я отомстил ему! – решительно восклицает он. – Вскоре после всех этих событий избрали меня секретарем комсомольской ячейки. Комсомол – помощник партии, и мы должны были помогать местным коммунистам выполнять план заготовок. А всех видов заготовок было восемьдесят семь! Вот вы опять смеетесь, а мне тогда было не до смеха. Когда мы наконец выполнили восемьдесят седьмой вид заготовки, уж я не помню сейчас, в чем он выражался, как вдруг появляется в селе беленький юноша. Веселый такой, песни поет, сумка через плечо, а в руках палка, на конце палки – развилка.
– Что вы хотите, молодой человек? – спрашиваю его.
– Я – заготовитель змей! – весело отвечает паренек и протягивает мне бумажку из райкома, в которой строго-настрого приказано оказывать этому пареньку всяческое содействие. Я пришел в ярость.
– Опять заготовки? Змей?!
– Да, – отвечает он, – мы получаем из них лекарственные яды.
– Но как же вы собираетесь их заготовлять, ведь они съедят вас?
– Э, ерунда! – всё так же весело отвечает паренек. – Видите палочку, этой развилкой мы прижимаем голову змеи к земле, и дело с концом! Вы только людей мне на подмогу выделите…
– Ах так, – сказал я. – Так вот вам на подмогу заклинатель змей и три кулака. Отправляйтесь на свои заготовки…
– Что ж, это мне подходит! – лукаво блеснув глазами, сказал паренек…
Джафаров замолкает. Мы терпеливо ждем и наконец спрашиваем:
– Ну и что же?
– Не знаю, – виновато отвечает Джафаров.
– Они ушли?
– Они ушли. Но они больше не пришли.
Розенблат глотает таблетку нитроглицерина.
– Так что же случилось?
– Не знаю, – так же виновато отвечает Джафаров. – Или их всех съели змеи, или кулаки убили заготовителя и убежали через границу, или заклинатель убил их всех – не знаю! Впрочем, я думаю, что заготовитель остался жив, потому что иначе бы его стали разыскивать. А мы таким образом избавились и от кулаков, и от заклинателя…
Из-за темного окна доносятся крики паровозов – проходят встречные поезда, висит луна в небе, а наш вагон неподвижно дремлет на запасных путях.
Днем, пока ремонтируют вагон, мы опять бродим по путям, потом сидим в купе и читаем вслух «Обрыв» Гончарова. Далекие переживания Веры и Волохова, Райского и глупенькой Марфеньки как-то странно переплетаются с окружающей нас непонятной и призрачной жизнью на большой железнодорожной станции, под огромным небом. Мы ходим встречать поезда и пополняем свои продовольственные запасы на кратковременных станционных базарах.