Зеленая трава Дзен. Одинокая кукушка
Шрифт:
Пока он был молодым, он знал многое... Молодость груба. Только незрелые люди полны знания. Зрелость подобна невежеству, она не знает. Или она знает лишь то, что ничего не знает.
Гуджо ответил: «Откуда мне знать?» Бывший император сказал: «Почему? Потому что ты– мастер».
Этот ответ легко предсказуем. Если ты не знаешь, кто же знает?
И Гуджо прекрасно говорит: «Да, сэр, но я еще не мертвый». Подожди, когда я буду мертв, я скажу что происходит, когда умирает просветленный. Я все еще живой, а ты спрашиваешь меня о смерти. Это еще не случилось,
Это никогда не происходит с просветленным. Гуджо действительно совершенен. Это никогда не случается с просветленным. Только невежественные люди умирают. Только эго умирает. Когда нет центра внутри вас, кто может умереть? Как может прийти смерть? Смерть может случиться только с эго, с личностью. Как смерть может случиться с не личностью. Все просветленные на протяжении веков говорили только одно: «Умри в эго, чтобы обрести вечное. Пусть эго умрет, и тогда смерть тебя не коснется, ты станешь бессмертным».
ГЛАВА 8
ПОЛЕ ЯРКИХ ФИАЛОК
Нинагава Шинзаемон, известный поэт и последователь дзен захотел стать учеником замечательного мастера Икьо, который был в то время настоятелем монастыря Дайтокуджи Мурасакино, известного своим фиалковым полем.
Он обратился к Икьо, и между ними произошла следующая беседа, перед входом в храм.
Икьо: «Кто ты?»
Нинагава: «Последователь буддизма».
Икьо: «Откуда ты?»
Нинагава: «Из ваших мест».
Икьо: «И что там происходит в эти дни?»
Нинагава: «Кричат вороны, воробьи чирикают».
Икьо: «И где ты думаешь теперь находишься?»
Нинагава: «В поле ярких фиалок».
Икьо: «Почему?»
Нинагава: «Астры, незабудки, хризантемы, сафлоры».
Икьо: «И после того, как они отцветут?»
Нинагава: «Это поле будет Миагино, полем осеннего цветения».
Икьо: «Что происходит в этом поле?»
Нинагава: «Потоки текут, ветры дуют».
Удивленный тем, что Нинагава говорит в стиле дзен, Икьо повел его в свою комнату и подал ему чай. Потом он сказал этот необыкновенный стих:
«Мне бы хотелось тебе дать настоящих сладостей. Увы, дзенская секта не может ничего предложить тебе».
На
«Ум, который приучает меня к пустоте, это изначальная пустота, это самый большой деликатес среди всех деликатесов».
Глубоко тронутый, мастер сказал: «Мой сын, ты многому научился».
Поэзия ближе, чем теология к религии, воображение ближе, чем разум. И естественно религия превосходит и то, и другое.
Но посредством логики попасть в область религии, достаточно сложно, потому что логика очень строга. Она не текуча, она закрыта, не открыта. Она не имеет окон, не имеет дверей для того, чтобы выйти из себя. Она подобна могиле. Человек может умереть внутри нее. Но человек не может жить благодаря ей. Логика подобна бронежилету, тюрьме. Поэзия ближе к религии, потому что она более подвижна, текуча, жидка. Она не есть религия, но можно легче выйти из нее, чем из логики. Она имеет отверстия: двери и окна, и свежие ветры всегда могут достичь глубин сердца поэта. Поэзия не твердая. Можно оставить ее, если есть желание. Она не будет цепляться за вас. И из-за того, что она полна воображения, она может даже бессознательно натолкнуться на неизведанное. Она продолжает двигаться во тьме. Она есть движение во тьме, и она продолжает брести, продолжает искать. Она всегда готова перейти в новое измерение.
Логик сопротивляется. Вы не можете найти более ортодоксальных людей, чем логики. Они никогда не будут слушать новое открывшееся измерение. Они даже не будут смотреть на него. Они просто скажут, что это невозможно. Все, что возможно, как они думают, уже известно. Все, что может произойти, уже произошло. Они всегда относятся с подозрением к неизведанному.
Сердце поэта всегда тянется к неизведанному. Он продолжает продираться через тьму в поисках нового, чего-то оригинального, чего-то такого, что он раньше не пробовал. Поэт бредет к тому, чем он еще не жил, не испытал. Поэт бредет. И иногда он может наткнуться на неизведанное. Он может упасть в пропасть религии.
Поэзия метафорична, она живет метафорами. Таков же язык религии. Конечно, когда метафоры используются поэтическим образом, это означает одно, но когда они используются в религиозном смысле, это означает нечто другое. Но и то, и другое - это метафоры. Происходит встреча. Значение может отличаться, но методы принадлежать одной семье. Они выглядят близнецами. Внутри них есть широкое отличие, по крайней мере, в форме, на поверхности, они больше похожи, чем религия и логика. Из-за этой схожести, религия всегда говорила путем поэтов. Упанишады, Веды, Кабир, Мира, дзенские поэты...
Дзенские поэты написали прекрасные хайку, настолько конденсированные, что широкий поэтический мир становится как семя в хайку. Иногда они очень простые, вы даже не можете мгновенно понять их значимость. Но если вы будете думать о них, постепенно маленькая хайку становится дверью. Несколько дней назад я читал знаменитую хайку Басе. Она очень маленькая, но если вы будете медитировать на нее, внезапно дверь откроется. Хайку такая: «Старый пруд, прыгает лягушка, звук воды». Только представьте себе все эго. Старый пруд, очень древний, прыгает лягушка, раздается звук, всплеск воды. Все. Нечего больше сказать. Вся ситуация в конденсированном виде. Если вы будете медитировать на нее, внезапно вы почувствуете, как вас окружает тишина. Что-то изменится внутри вас. Это объективное искусство.