Зеленая улица

Суров Анатолий Алексеевич

самокритика.

Крутилин. Ваше заявление, Максим

Романович, меня удивляет, чтобы не сказать —

возмущает. Вы позволите, наконец, начать экзамен?

Врывается Тихвинская.

Тихвинская. Еще не начали? Ой, чуть не

опоздала... Отдышаться не могу...

Рубцов. Вы откуда, мадам? Кого

представляете?

Тихвинская. Я по вашему приглашению.

Я Тихвинская...

Рубцов. О-о!.. Та самая, которая... А вы

еще до

сих пор не брюнетка? Удивительно.

Тихвинская. Боже сохрани! Терпеть не

могу брюнеток. Нет, как видите, шатенка, к

счастью. А вы, очевидно, по статьям решили, что

я брюнетка?

Рубцов. Именно, именно.

Тихвинская. Экзамен будет прямо здесь?

Рубцов. Экзамена не будет.

Тихвинская. Как не будете? У меня

отчет. Как это не будет...

Рубцов. Тише, мадам. Экзамена не будет.

Несчастный случай в институте — экзаменатор

срезался. Вот он — директор-полковник.

Превосходный материал для отчета.

Телефонный звонок.

(В трубку.) Да, у меня... Могу отпустить...

Правильно. (Положил трубку.) Товарищ

Тихвинская, вас вызывают на заседание парткома.

Тихвинская. Ничего, я могу опоздать.

Рубцов. Нет, нет. Вы уж пойдите. Вас

обсуждать будут. Возможно, строго накажут, так вы

не обижайтесь. Это будет не ахти какая грубая

ошибка.

Тихвинская. Вы так думаете?

Рубцов. Именно так.

Тихвинская. Действительно?! До

свидания!..

Рубцов. Будьте здоровы!..

Крутили н. Максим Романович! Вы

можете снять меня с кафедры. Вы здесь хозяин. Но

я — главный инженер дороги. Я не позволю

бесчестить себя и своих коллег...

Кондратьев. Что здесь происходит?

Рубцов. Выясняются точки зрения.

Кондратьев. И меня хотите о чем-то

спросить?

Рубцов. Да, и вас спросим. Почему не

пересматриваете нормы оборота паровозов? К вам

поступили ценные расчеты стахановцев.

Кондратьев. У нас твердый график.

К р е м н е в. График!.. График действует на

вас гипнотически.

Кондратьев. Что ты говоришь?

Лена (встала). Илья Корнеевич сказал

правду, В управлении все довольны: и главный

инженер и начальник дороги...

Кондратьев. Ты забыла помянуть еще

министерство. Или министерство ошиблось,

вручив мне знамя полгода назад?

К р е м н е в. Не прикрывайтесь знаменем,

товарищ генерал-директор.

Кондратьев. Нет, позволь. Прикрывался

и наперед прикрываться буду. В том и доблесть

коллектива моей дороги, что

он удерживает

знамя.

Рубцов. Уж так прямо и твоей?

Кондратьев. Ну, нашей. Из месяца в

месяц снижаем простой вагонов. (Алексею.) Или

это вас не устраивает?

Алексей. Не устраивает. Не простой

снижен, а просто-напросто нормы занижены. Давно

пришла пора пересмотреть их.

Кондратьев. Вот когда будешь

министром.

Рубцов. Елена, тебя прервали, продолжай.

Крутили н. Разве здесь Елена

экзаменуется?

Рубцов. Слабонервных прошу успокоиться.

Продолжай, Елена.

Лена. Я сказала — все довольны. Генерал-

директор думает, что он достиг выдающихся

успехов. А так ли это? Стоит сравнить

действующие нормы с довоенными, и вы увидите, как

далеко отступила дорога. В управлении царит

самодовольство, а на станциях простаивают

поезда. (Села.)

К о е м н е в. Руководители дороги, Максим

Романович, утратили государственный подход к

делу.

Крутили н. Какой же у нас подход?

К р е м н е в. Деляческий. Грош цена нашим

успехам, если грузы для пятилетки ползут как

черепахи. И это теперь, когда на транспорте

выросли такие люди! Они способны сломать обвет-

шалые нормы, а вы не помогаете, вы — мешаете.

Вы интересы местнические ставите превыше

всего. Вольно или невольно вы превращаетесь в

консервативную силу. Вы возрождаете предель-

ческие настроения.

Кондратьев (вскочил). Кто? Я пре-

дельщик? Я начальник дороги, которая работает

лучше всего американского транспорта.

Крутилин (Рубцову). Вы удивляетесь? По

обороту вагонов мы обогнали Америку.

Рубцов (хватил кулаком по столу). Позор!

Жульничество! Коммунисты! Кто вам позволил

равняться на отрицательные образцы

капиталистического хозяйства? Кто? Еще тринадцать лет

назад партия жестоко разгромила на транспорте

эту позорную «теорию». Жульническими, лжиеы-

ми, самодовольными рассуждениями, что мы-де

работаем лучше заграницы, фактически

саботируется инициатива лучших людей, срывается

мобилизация масс на борьбу за подъем

отечественного транспорта... Тринадцать лет назад! А вы?

Коммунисты?! И это в наше время! В наш век—

век наивысшей полноты своих верований!.. В век,

когда все мировые проблемы решают наши

надежды, наши желания, наши силы! Обогнали