Зеленая война
Шрифт:
Я вспомнил его гордое и радостное заявление «Обед» в первый раз, когда мы сварили ту серую крупу. Кажется, тогда я впервые за все время, проведенное здесь, почувствовал, что проблемы преодолимы. Надо просто держаться этого сильного человека. Ан нет. У силы есть и оборотная сторона. Кто бы мог подумать, что наши дороги так быстро разойдутся?
Вечерело. Я решил, что, если мне так и не удастся продвинуться в общении с инопланетянками за следующие три встречи, я все-таки отправлюсь к Антону, постараюсь разъяснить ему ситуацию и приведу сюда. А дальше
Вдруг в окне что-то мелькнуло, и тут же раздался глухой удар. Я подпрыгнул. На стекло с наружной стороны прилип большой комок снега, явно запущенный туда не случайно.
Я направился к двери и открыл ее. Перед крыльцом стояла давешняя гостья, уже без дочери. Она снова протянула мне руку. Я протопал вниз по небольшой, в четыре ступени, лесенке и оказался рядом. Взял тонкую ладонь, снова почувствовав электричество.
Жестом предложил ей подняться в дом и сразу же ощутил волну негатива и отрицания. Никакой конкретики, просто ощущение. Такое бывает, если хорошо общаешься с человеком и вдруг говоришь ему какую-то вещь, которая категорически не вяжется с его взглядами на мир.
– Ох, прости, – совершенно искренне пробормотал я. Кажется, чужачка почувствовала мое раскаяние. По крайней мере, ощущение, исходящее через сцепленные руки, исправилось.
Женщина отпустила меня, сложила руки книжкой, пару раз закрыла и открыла их. Я так понял, что просила принести блокнот. Но я очень опасался, что стоит мне скрыться в доме, гостья отправится восвояси. Всю дорогу до двери я пятился, за писчими принадлежностями метнулся со всей возможной скоростью и моментально вернулся.
Никуда не ушла. Стоит, ждет.
Я протянул посетительнице свои сокровища. Фломастеры она проигнорировала, а к уголку блокнота потянулась очень медленно и осторожно, только указательным пальцем. Дотронулась до него и тут же отдернула. Приблизила руку к моему лицу.
В полоске света, падающей из открытой двери, сквозь зеленое марево я увидел узкий порез. Капля темно-зеленой, почти черной крови упала в снег.
Я был в шоке. Конечно, бумагой можно порезаться, но не от такого аккуратного прикосновения. Да и листы в блокноте очень мягкие! Мне даже не приходило в голову, что они могут нанести кому-нибудь вред. Так вот почему она не позволяла дочери даже подходить близко!
Я хотел помчаться в дом за салфеткой или тряпкой, чтобы перевязать ранку, но женщина удержала меня. Настойчиво указала на стену дома, потом на тетрадь, затем – на деревья чуть поодаль. Снова предъявила мне ранку.
Значит Антон был прав. Дерево для них – настоящий яд. Лучшее оружие. Даже тонкие страницы, сделанные из целлюлозы, легко повреждают кожу инопланетян.
Гостья увидела, что я понял. Похоже, у нас постепенно устанавливалось подобие эмпатической связи. Лучше, чем ничего.
На всякий случай я показал ей фломастеры. Хорошо, что не притащил карандаш!
Она без долгих раздумий взяла из моих рук один, поразглядывала и, не
А Антону, как это ни прискорбно, придется пока посидеть без удобств.
***
Следующие несколько дней мне довелось провести одному. То ли новая знакомая залечивала руку, то ли началась ее смена у Трубы (вдруг они все по очереди там работают?). Я ждал. Меня не покидала уверенность, что в следующий раз при общении нас точно ждет успех. Не зря же она забрала фломастер.
В этот момент оптимистичные размышления всегда нарушала подлая мыслишка о том, что к пришельцам никак не может быть применима человеческая логика. Но очень уж они были на нас похожи. Ну светящиеся, ну зеленоватые. Так и солнце ведь позеленело!
Вот еще этот вопрос мне не дает покоя. Как такое возможно? Хотя, скорее всего, дело не в самом светиле, а в трубе, которая выбрасывает в воздух на большой высоте какое-то вещество. Мне кажется, оно держится в атмосфере выше облаков и как раз по этой причине создается такой странный визуальный эффект.
Ох, как бы я хотел увидеть солнце нормального бело-желтого цвета! Привычный мир. И своих соплеменников, конечно.
Раньше большинство людей казалось мне… ну не то, чтобы плебеями. Скорее простецами. Я очень хорошо учился, работал в престижной компании, разрабатывающей экологическое оборудование на благо всего мира. Поэтому шумные базары, толпы безумных туристов, втридорога сметающих ширпотреб и праздношатающиеся зеваки вызывали у меня снисходительную улыбку.
Сейчас я бы отдал десять лет жизни, чтобы вернуться в родной город.
На третьи сутки пустое ожидание гостей мне надоело, и я снова предпринял вылазку в заброшенные дома. Бродил по открытым квартирам, рассматривал непривычные предметы, прихватил пачку ярких журналов. К сожалению, ни книг, ни другой литературы на моем языке тут не водилось. Оставалось смотреть картинки. Как я понял, мы попали в какой-то уголок России. По крайней мере, Антону удавалось тут читать.
Нашлось еще немало продуктов, одежды, посуды. Этот мир точно не выглядел так, будто случилась катастрофа. Жители просто ушли отсюда. Не в панике, нигде не было видно следов суетливых сборов. Не в спешке. И не собираясь возвращаться, судя по тому, что многие квартиры оставлены незапертыми.
Между тем, мародерствуем в них только мы.
«А может быть все люди в горах?» – вдруг озарила меня мысль. Там, выше уровня облаков, вполне вероятно заканчивается поглотившая весь видимый мир зелень. Может быть, все переселились туда?
Город стоит прямо под скальной грядой, вершины которой уходят далеко в облака. Я, конечно, не скалолаз. Покатушки на лыжах не в счет. Альпинистской подготовки у меня никакой, но зато есть отличный комбинезон, защищающий от любой непогоды. А тропы наверх найдутся. Я пока не присматривался, но кажется там есть пологие склоны.