Зеленая война
Шрифт:
Глава 4
Начало нашего совместного путешествия не ознаменовалось ничем особенным. Ну, кроме моих морально-этических терзаний. Нет, опасаться нового товарища я перестал почти сразу. Он ни разу не порывался тюкнуть меня по голове и удрать с вещмешком. Да и вообще явно был позитивным и веселым парнем. До чего же жаль, что мы говорим на разных языках!
Но, глядя как он раздербанивает свои коробки с едой, по максимуму откладывая на потом, я чувствовал себя представителем буржуазии, обедающим рябчиками на глазах у голодных
Первым моим порывом было отдать ему несколько коробок, чтобы еды у нас получилось поровну. Но я давным-давно, еще в том, настоящем, мире дал себе зарок не принимать эмоциональных спонтанных решений. И сейчас опасался, что честный дележ в какой-то момент оставит меня самого без пропитания. Кто знает, вдруг путь окажется дольше? Вдруг мы заплутаем или нас задержит погода?
С другой стороны, экономить мужчина умеет. Вряд ли из-за его прожорливости мы окажемся ни с чем. Я сам делю пайки, чтобы хватило на более долгий срок, но не голодаю. И определенный запас пока есть.
А если, увидев привалившее изобилие, изголодавшийся турок начнет потреблять продукты в два раза активнее, чем этого требует разум? А если получив запас провизии он изменит свои планы и оставит меня одного? Ведь выяснить, что ему известно об окружающем мире и как давно он здесь, не представляется возможным.
И все-таки сидеть с мешком еды, понимая, что у напарника она подходит к концу, было выше моих сил. Из двадцати взятых с базы коробок у меня оставалось десять. Четыре я отдал ему. Учитывая, что он уже приступил ко второму комплекту своих припасов, получилось почти поровну.
Пока что я не жалел о своем решении. Во-первых, мужчина так просиял когда получил еду и так долго тряс мне руку, благодаря на смеси турецкого и испанского языков, что я почувствовал себя настоящим героем, спасителем больных и обездоленных. Во-вторых, мой мешок заметно полегчал, и идти стало удобнее. Кроме прочего, настолько благодарный человек вряд ли ударит в спину.
Понятно, что здесь это незачем, но слишком уж я привык ни на кого не рассчитывать.
Наверно это потому, что я сам – плохой человек. Хорошему ведь не будут приходить в голову подобные мысли, да? Всех судят по себе. По крайней мере, полагаться на собственную справедливость и моральные принципы не стал бы. Просто других вариантов нет.
Когда-то давно я, конечно же, считал незыблемыми собственные понятия о дружбе и любви. О чести и совести. О правильном и неправильном. Называл неприемлемыми определенные действия. А потом жизнь оказалась сложнее и многограннее, а я повел себя именно так, как никогда не собирался. И даже не ради выживания.
Полагаю, тут я не уникален. Так что же можно говорить о беспрекословном доверии к кому-либо постороннему?
В общем, я не параноик. Просто пережитый опыт подсказывает всегда быть настороже.
В любом случае, на данный момент спутник не доставлял никаких неудобств. Впрочем, и всех ожиданий он не оправдал. Обсудить ситуацию и план действий по-прежнему было не с кем. Но зато он не спорил, шел куда веду, улыбался в ответ на взгляд и
***
Два дня мы шли без всяких приключений. К вечеру второго поднялся сильный ветер, который умудрялся пробираться даже под щитки масок. Приходилось скрывать их края высоким воротником, но тогда пластик постепенно запотевал и идти приходилось почти наугад.
На привал устроились рано. За неимением иных дел задремали еще до темноты. Ночью я проснулся оттого, что стало душно. Шевелиться было тяжело. Оказалось, меня основательно засыпало рыхлым снегом.
Я покопошился, откопался, нашел ближайший снеговой холмик и растормошил товарища. Тот сначала испугался, увидев себя в таком положении. Но метель уже закончилась, и новых проблем не предвиделось.
Мы потратили некоторое время на поиски моего мешка с пайками, а потом снова улеглись.
Разбудили нас лучи солнца.
Мы сидели в своем снежном гнезде и молчали. В голове роились бессвязные мысли, а в груди было пусто и холодно.
Большое зеленоватое светило медленно вползало на чистый нежно-салатовый небосвод.
***
Посидев некоторое время в полной тишине и вдоволь насладившись мыслями о телепортации на незнакомую планету, о последствиях ядерной войны (кстати, с ядерной же зимой в придачу), я пришел к утешительному выводу, что паниковать рано. На крайнем севере я никогда не был, атмосферные явления не изучал. Кто кроме заядлых полярников досконально знает, как тут что преломляется и какие визуальные эффекты дает? Да в конце концов, может быть у нас галлюцинации от сухих пайков На них, кстати, не только этикеток, но и срока годности нет.
Постъядерный вариант отпадает, иначе мы бы уже отравились радиацией. Я – точно. Иду без всякой особой защиты, ем снег и не испытываю никакого недомогания. Прямо на удивление.
А может быть это уже очень сильно постъядерный мир, и вся радиация рассосалась? И тогда все более-менее нормально. Жить можно, нужно только найти место потеплее и новый запас еды. Между прочим, эта версия неплохо объясняет странные комбинезоны и нашу типовую еду. Кто знает, насколько успело развиться человечество в будущем? Непонятно только, откуда мы здесь взялись. Но эта тема носит скорее философски-отвлеченный характер.
Насчет другой планеты я уже размышлял. Ну не может быть столько совпадений – и гравитация, и воздух, и сутки, вроде бы, той же длины. И еда мне подошла, и одежда. Нет, мы на Земле. В крайнем случае и с большими допущениями – на другой планете с настолько похожими условиями, что ее название и место в Солнечной системе не столь важны. А значит здесь тоже будут полюса, экватор, теплые моря и другая робинзонская благодать. Если подходить к делу с умом, не пропадем.
Очень надеюсь, что сюда закинуло не только мужчин, а то как-то тоскливо будет.