Зеленая заря

Добрый Владислав

Шляпа ощутимо пованивала сквиговым дерьмом, но Ваздак совершенно искренне гордился ей. На его взгляд она была прекрасна. В какой-то степени, он был прав. Это была “кастомная” шмотка, как называли такие, штучные и необычные изделия, орки. А шляпа Ваздакка была уникальной. К несчастью, ценность шляпы стремилась к нулю из-за невысокой боевой пригодности, но это уже были детали.

Плетенная шляпа на лысой голове дарила Ваздакку тень и чувство легкого превосходства. А ведь именно чувство превосходства запускает в организме орков сложные процессы, заставляющие их становится больше, сильнее, умнее. То есть, становиться главным.

Но это обещало принести свои плоды в весьма отдаленной перспективе, ведь пока они все были йунцами и все еще и

так быстро росли примерно с одинаковой скоростью.

На второй ночевке Ваздакка научился спать с внимательным выражением на морде и почти не закрывая глаз. Несмотря на пару зуботычин от Зрагмаша, научиться слушать Ваздакка так и не смог. Однако, некоторые подробности из болтовни Зрагмаша он все же смог запомнить.

Когда они вышли к гигантской долине под названием Скид, уродливому, гигантскому шраму в земле, он уже знал, что это след от падения “бааальшога летала с неба”, на котором сюда и прибыли орки. Вдалеке виднелся Мектаун. Как ни странно, но с того первого дня, Ваздакка так и не разглядел в этой бесформенной куче те, столь ярко запомнившиеся ему очертания большого железного орка. Вот и сейчас мектаун высился посередине долины бесформенной и огромной грудой, в которой нельзя было разглядеть детали.

Зрагмаш, не особенно заботясь о своих спутниках, отправил Пушистика прямо к обрыву. Гигантский сквиг, неожиданно ловко, плюхнулся на брюхо и съехал вниз, оставив йунцов на краю у явно опасного и крутого спуска.

Моркуш, как самых храбрый, просто прыгнул за ним. И тут же покатился вниз в туче пыли. Сарф, по очереди “послухал” свои черепа, кивнул, и тоже повторил процедуру за Моркушем. Вроде, они ничего не сломали, хотя взвизгивали и рычали после падения, а Моркуш хромал. Хотя, он и так хромал — пуля в ноге продолжала его беспокоить. Это заставляло других орков быть к нему агрессивным, а он скалил зубы на любого, кто подходил слишком близко.

Ваздакку зрелище катящихся вниз по склону орков очень понравилось, он ухал и орал, бегая по краю обрыва, размахивал шляпой от перевозбуждения. С одной стороны, спускаться так было явно весело. С другой, хотелось чего-то большего. Тут Ваздакка заметил, что Гонгог принайтовал к своему “рюгзагу” найденные неподалеку железяки. Это были обломки двух направляющих от ракетной установки, если бы вдруг орки дали себе труд попытаться определить их предназначение. Из рюкзака и направляющих у Гонгога получилось нечто, что человеческие дети во многих мирах с трудом бы опознали как “санки”. Такие огромные, стальные, покрытые шипами и кусками мяса, очень уродливые, кривые и зловещие санки. Гонгог довольно зарычал, осматривая дело рук своих, взгромоздился сверху, оттолкнулся ногами и ухнул вниз.

Ведомый инстинктами, в последний момент Ваздакка успел вскочить позади Гонгога. То, что произошло дальше, было самым великим, самым прекрасным, самым ярким моментом в жизни Ваздакка. Они с Гонгогом, в течении считанных мгновений съехали вниз по крутому склону, умудрившись не перевернуться. И для Ваздакка это был чистый, экзальтированный, трансцендентный экстаз. Отдаленные ощущения человек может получить катаясь на аттракционах вроде американских горок. Но биохимия человека устроена сильно иначе. Человека догоняет счастье, когда он понимает, что страх и опасность позади, а он выжил. Орки же испытывают наслаждение подвергаясь смертельной опасности. У них нет нужды в инстинкте самосохранения, чтобы сохранить свой вид. Ведь они роняют споры прямо во время всей жизни. Им не нужно беречь себя, чтобы заботиться о потомстве — их потомство родится сильным и жизнеспособным сразу. Орки созданы для опасности и войны, и очень немногие вещи способны сравниться с тем чистым удовольствием, которые они испытывают, когда находятся в шаге от смертельной угрозы. Ваздакку повезло испытать невероятные ощущения и остаться в живых. Он испытал скорость. И подарил ей свою верность.

Сразу после Ваздакки с Гонгогом на склон выскочил еще один йунец.

Его звали Баздуг и до этого момента у Ваздакка не находилось причин запоминать его имя. Баздуг нашел наверху железный лист, и сейчас спускался вниз по опасному склону, стоя прямо на этом листе. Люди с богатым воображением, в этом орущем мускулистом чудовище, стоящем на куске обшивки от орочьего бронетракка, могли бы увидеть отсылку к сноубордисту. Но Ваздакка видел только невероятную красоту.

— Ещё! — заорал Ваздакка и полез вверх по склону. Но лезть было тяжело. К тому же, остальные йунцы тоже разными способами (в основном как Моркуш и Сарф) уже спустились вниз, поэтому Зрагмаш, бывший неподалеку рявкнул:

— Стоять! За мной, зоговы жопы! — и направил Пушистика в сторону Мектауна. Против ожидания, Ваздакка смог легко воспротивиться воле старого орка. Но не смог воспротивиться гравитации. Он пытался дважды, но так и не взобрался вверх по склону, каждый раз срываясь и скатываясь вниз. Это оказалось совсем не так весело, как выглядело со стороны. Ваздакка осмотрелся вокруг, ища подручные средства и неожиданно нашел свою шляпу, слетевшую во время спуска. Он отряхнул её, напялил на лысую голову, еще немного поглазел вверх, на склон, и все же был вынужден идти догонять своих.

Они еще один раз переночевали среди пустыни, прежде чем дошли до Мектауна.

Зрагмаш поскалил клыки на здоровенных орков, что охраняли вход в орочью столицу. Они были меньше Зрагмаша, но все равно противились ему. Ваздакка понял только, что есть кто-то еще более могучий, который запретил впускать Зрагмаша в Мектаун. Впрочем, Зрагмаш туда и не рвался. Отсыпав страже по три жуба за каждого йунца, которых привел, он подтолкнул их ко входу.

— Усё. Дальше сами! — сказал Зрагмаш прощальную речь, одновременно ухитрившись пнуть отбившегося от ватаги Узбога, который как всегда притормаживал. Пинок одновременно придал Узбогу и нужное направление и должное ускорение.

Йунцы ввалились в Мектаун и разинули пасти, вертя бошками по сторонам.

Глава 6. Мектаун

В конечном счете, все что созидается разумными расами, во всем своем многообразии, всегда имеет два мерила. Даже самый чуждый разум, созидает отталкиваясь от функциональности и эстетичности. Эстетика, чувство прекрасного, не редко бывает целью. Архитектура Империума — или чистая функциональность без намека на эстетику, или воплощение давящей мощи, в ущерб технологичности и функциональности. Огромные статуи, неуклюжие площади, убранные со зловещих фасадов панорамные окна и не комфортные обзорные балконы, призванные подчеркнуть величие находящихся в них. Иногда, эти две крайности сливаются вместе. Строго утилитарный, функциональный предмет может быть эстетически красив. Как, например, изысканно красив плавно изогнутый клинок, чья форма математически выверена для лучших поражающих свойств. Пожалуй, это и есть совершенство. Вне всякого сомнения, орки очень серьезно относятся к тому, чтобы сохранять баланс этих двух крайностей, по сути, стремясь к совершенству.

Просто их эстетика резко контрастирует с представлениями о прекрасном у большинства других рас галактики.

На взгляд Ваздакка Мектаун был прекрасен. Огромная зазубренная куча мусора, ощетинившаяся гигантскими заостренными кусками брони, внезапные орудийные платформы в неожиданных местах, здания отдаленно напоминающие морды орков, небрежные надстройки, чьи неровные края ярко оттеняюют четкие линии черно-белых квадратов, традиционного узора орков — всё это было “сосмысолом”, все несло заявление от своих создателей.