Зеленая звезда (Человеком быть, это трудно)
Шрифт:
— Сегодня я вас угощу.
— В чем причина такого великодушия? — спросил Абдулла.
— Сейчас узнаешь. Вот, — Саяра вытащила из кармана плаща телеграмму, — читайте.
— Поздравляю! — произнес Абдулла и протянул ей руку, — Это большое, даже очень большое событие.
— Я рад за тебя, — серьезно сказал Пулат. — Турсунали-ака настоящий ученый. Верно, Аду?
Друзья иногда называли его так.
— Верно, — с чувством произнес Абдулла. — Академик… Это звучит! Академик…
— Аду, — девушка повернулась к Абдулле, — и ты будешь академиком. Вот увидишь.
— Я
— Оставьте ваши шуточки, — буркнул Абдулла и покраснел.
Конечно, ему до академика еще ой как далеко… А интересно, что сейчас чувствует Турсунали-ака?! Что он сейчас делает? Может, в институте или дома? Но где бы он ни был, все идут к нему, поздравляют… А он так слегка улыбается и произносит, наверно, нараспев: «Спасибо, спасибо…» И Абдулла живо представил себя на его месте. Вот он сидит в кресле. Кресло большое, мягкое, как в доме у Саяры… И вот идут чередой люди с поздравлениями. На лицах у всех улыбки, но есть и такие, которые поглядывают искоса. Но Абдулла тепло здоровается и с теми и с другими. Что они теперь могут поделать, ведь он академик! Вот подходит на цыпочках Хасанхан. Он прижал ладони к груди, улыбается сладко.
«Абдулладжан, поздравляю, поздравляю от чистого сердца, — произносит учитель, и голос у него такой заискивающий. — Я горжусь тем, что когда-то, хоть и немного, имел счастье быть вашим преподавателем: Как поживает Иргаш-ака… э-э, Гафурджан-ака? Как его здоровье? Как это будет выглядеть, если я навещу его? Найдет ли он время принять меня?»
Абдулла отрицательно качает головой.
«Понимаю, понимаю, — торопливо продолжает Хасанхан. — Сейчас он очень занят. Столько гостей, всех надо уважить, принять… Я беспокоюсь за его здоровье. Если бы вы передали, чтобы он себя не слишком утруждал…»
Да… Вполне мог быть подобный разговор, если бы он стал академиком…
— Он долго смотрел себе под ноги вдумчивым взором ученого, — услышал он голос Пулата.
Саяра рассмеялась.
— Что? — спросил Абдулла.
— Да ты призадумался, а он шутит, — объяснила Саяра.
— А… Я и в самом деле задумался, — сказал Абдулла.
— О чем же это, Аду? — спросила девушка.
— Во-первых, где мы будем ужинать?
— Да там же, в Петергофе, — ответил Пулат.
— Побежали! — Саяра потащила их вперед. — Боюсь, как бы касса не закрылась.
В Петергофе Саяра сразу повела ребят к Большому каскаду. Веселый блеск высоких водяных струй, позолота скульптур, нарядный фасад дворца, зелень листвы и газонов — все сливалось в удивительную картину.
Они приблизились к богатырской фигуре Самсона, раздирающего пасть льва. Из пасти зверя бил могучий двадцатиметровый фонтан — самый высокий в Петродворце.
— Вот красотища-то, а? — сказала Саяра.
— А мне Самсон не очень нравится, — вдруг заявил Пулат. — Другие скульптуры хороши, а Самсон как-то грубовато сделан.
— Это оттого так кажется, — объяснил Абдулла, — что мы подошли к нему слишком близко…
«Правильно, — подумала про себя Саяра, — четыре года
— Разве не так? — спросил Абдулла.
— Ладно, я сейчас не буду с тобой спорить, — Пулат махнул рукой, — мне надо сначала поесть!
— Не торопись, может, мы здесь в последний раз. В последний раз, понимаешь?
— Ты прав, Аду! — грустно сказала Саяра. — Когда мы это еще увидим, кто знает?
— Не переживай. У нас такая работа, — сразу посерьезнел Пулат, — будем приезжать сюда в командировки.
— Ну, приезжать по работе…
Эти слова Саяры заставили парней задуматься. Да… Осталось всего восемь месяцев. Восемь месяцев юности, восемь месяцев студенческой жизни.
— Интересно, — проговорил Пулат, — что лучше — учиться или работать?
— Я бы так и осталась студенткой, — сказала Саяра.
— Какая бы в таком случае была от тебя польза?
— Стало бы на одного плохого физика меньше. Только и всего. Вот вы с Аду — другое дело.
— Не равняй меня с Абдуллой, — сказал Пулат. — Он, по-моему, создан для работы. А я, говоря откровенно, поучился бы еще годика два. Жаль, что это невозможно.
— Всем нам будет трудно на первых порах. Но ничего, привыкнем… — Абдулла улыбнулся. — Однако, Саяра, я никак не могу представить тебя, к примеру, возле реактора.
— Может, мне поступить в библиотечный институт?
Абдулла рассмеялся, покачал головой:
— Нет. Мы будем работать вместе. Мы так будем работать, что…
— Все станем академиками, — заключил Пулат.
— Вот именно…
В ресторанах Петергофа осетрины в тот день не оказалось. Они погуляли немного по парку, а потом поднялись по лестнице и встали над каскадом у балюстрады, протянувшейся перед фасадом дворца. Вдали серебрился Финский залив, по сторонам в бесконечном разнообразии тонов зеленел парк, вперед к морю уходила узкая полоска Морского канала с двумя небольшими мостиками. А ближе, прямо у их ног взлетали и падали, пенились, кружились, шумели бесчисленные водяные струи…
В город они вернулись опять на «Ракете» и по настоянию Абдуллы направились в «Асторию».
Хорошо они там провели время, славно: ПОД конец этот пышный ресторан показался Пулату обыкновенной студенческой столовой.
— Непонятно, почему это мы сюда раньше не заходили, — говорил он.
К своему общежитию они подошли, когда уже было довольно поздно. Поднялись на пятый этаж. И тут Пулат неожиданно стал прощаться.
— Мы же договаривались чай пить… — удивился Абдулла.
— Хватит мне, — невнятно сказал Пулат и провел рукой по лицу. — Что-то меня ко сну клонит.
И он ушел. Саяра прислонилась к стене.
— Как ты себя чувствуешь? — спросил Абдулла. — Или тоже спать хочешь?
— Нет, все в порядке, — сказала Саяра. Голос ее звучал приглушенно.
— Ты очень рада?
— Чему? — не поняла девушка.
— Что стала дочерью академика…
— Я рада за отца. Академик Академии наук Узбекской ССР. Ты тоже им станешь, не беспокойся…
— Не надо шутить.
— Я хорошо знаю тебя, — сказала Саяра и взяла его за руку. — Ты этого достигнешь.